Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Это чувство испарилось, словно стакан воды в вакууме: солдат нагнулся помочь верхнему воину выбраться из шахтного ствола, когда Кикаха вонзил свой нож в правую ягодицу воина. Тот завопил, а затем, получив пинок, полетел вниз головой в шахту. Он упал на пытавшегося вскарабкаться воина. Оба свалились на воина внизу, и так далее, пока десять солдат не выпали, пронзительно крича, из отверстия в потолке. Они грохнулись друг на друга, и звуки ударов слабели по мере того, как увеличивался слой тел. Шликрум, падавший дольше других, приземлился, растянувшись на самом верхнем теле. Несмотря на рану, он вскочил на ноги, но поскользнулся и свалился рядом с подчиненными,
К нему, лязгая доспехами, подошел офицер и слегка нагнулся — видимо, желая расспросить, что произошло. Из-за гама внизу Кикаха не мог расслышать слов и поэтому прицелился в офицера из лука. Угол стрельбы был неудобным, но Кикаха тренировался стрелять из разных положений и послал стрелу верно. Стрела попала в соединение пластин шеи и плеча, вонзившись глубоко в тело. Офицер упал. Кикаху заинтересовал серебристый короб — не то ранец, не то шкатулка в руках у рыцаря, так как он никогда раньше не видел ничего похожего. Сейчас, однако, было не время ублажать свое любопытство.
Выбравшись из кучи тел, солдаты, оставшиеся в живых, исчезли из поля зрения Кикахи. Послышался гул голосов, но стих после того, как офицер рявкнул:
— Заткнитесь!
Кикаха узнал голос фон Турбата. Только тогда он вдруг понял, что означало это вторжение и дикая охота за его головой.
Фон Турбат был королем независимого государства Эгестхэм — горной страны с шестьюдесятью тысячами граждан. Одно время Кикаха под именем барона Хорста фон Хорстманна поддерживал с ним довольно дружеские отношения. После того как Турбат на турнире потерпел поражение от Кикахи, а затем поймал Кикаху, когда тот занимался любовью с его дочерью, он стал относиться к нему враждебно. Не активно враждебно, но ясно дал понять, что не будет мстить за смерть Хорстманна, если кто-то убьет его, пока тот находится под крышей дома фон Турбата. Услышав это, Кикаха немедленно смылся, а позже, играя свою роль барона-разбойника, ограбил шедший в Эгестхэм торговый караван. Но обстоятельства вынудили Кикаху бросить свой замок и бежать, спасая жизнь, на уровень Индеи. Это случилось несколько лет назад.
Не существовало никакой причины, по которой фон Турбат пошел бы на такой страшный риск и хлопоты, чтобы отомстить Кикахе. В первую очередь, откуда король вообще узнал, что Кикаха здесь? Откуда он мог узнать даже то, что Кикаха — это фон Хорстманн? Почему, если он случайно обнаружил врата и узнал, как ими воспользоваться, то вторгся в опасный город Таланак? Впрочем, слишком много вопросов оставалось без ответов.
В то же время, судя по приглушенным голосам и топоту бегущих солдат, стало ясно, что тевтоны поднимутся по другим шахтным стволам. Кикаха сомневался, что многие из них окажутся в доспехах или тяжело вооружены, поскольку большая часть амуниции и оружия оказалась теперь у него. Но Турбат, конечно, пошлет за подкреплением, и Кикахе лучше поскорее убраться отсюда.
Из-под тел выполз один из воинов, и Кикаха пустил в него стрелу. Он быстро пристрелил еще пятерых: если кто-то из них и жив, он ликвидировал потенциального убийцу. Примерно пять минут Кикаха бегал взад и вперед, вдоль и поперек по разным туннелям. Три раза ему удалось застать солдат, поднимавшихся по шахтным стволам, и подстрелить верхнего воина. Дважды он стрелял через шахтные стволы по воинам, шедшим по коридорам.
Но он не мог надеяться, что бегает достаточно быстро, чтобы прикрыть все шахты, а король явно не считался с потерями. В шахтные стволы, куда совались первоначально, лезли вновь, а огни и звуки указывали, что в это время солдаты пытались
Однако фон Турбат наверняка должен учесть такую возможность. Он расставит лучников на верхних и нижних улицах.
Если бы он смог скрываться от солдат здесь, в сети туннелей, до темноты, то ему, возможно, удалось бы проскользнуть по нефритовой скале. Выступы барельефов и орнамента облегчили бы его задачу.
Кикаху мучила сильная жажда. Он ничего не пил с утра, ибо был охвачен жаждой познания. Теперь же потрясение, бой и беготня иссушили его. Нёбо его обволокла густая слюна, а горло словно наполнилось пустынным галечником, который искрошили копыта верблюдов.
Если понадобится, он перебьется без воды остаток дня и ночь, но это его ослабит. Следовательно, он должен добыть воду. А поскольку существовал только один способ добыть ее, именно этот способ он и выбрал.
Кикаха прокрался обратно к шахте, по которой только что поднялся, но остановился в нескольких футах от выхода и улыбнулся. Что с ним случилось? Неужели он испытал слишком большое потрясение, что лишился своей обычной хитрости и нетрадиционного мышления? Он едва не упустил свой шанс на спасение. Конечно, идея была безумной, но сама ее ненормальность служила для Кикахи лучшей рекомендацией и делала успех весьма вероятным. Если только еще не слишком поздно...
Спуск был легким. Кикаха бросился к куче доспехов. Солдаты еще не приблизились к этой шахте, они, должно быть, по-прежнему поднимались по более отдаленным проходам.
Кикаха снял с себя тишкетмоакскую одежду и запихал ее в кольчугу внизу кучи. Он поспешно надел доспехи, хотя ему и пришлось поискать для себя достаточно большие кольчугу и шлем. Облачившись, он нагнулся над отверстием и окликнул солдат. Он в совершенстве умел имитировать чужую речь, и хотя прошло несколько лет с тех пор, как он слышал эгестхэмский диалект немецкого языка, он воскресил его без труда.
Расположившиеся внизу солдаты заподозрили обман. Они были, в конце концов, не так уж и глупы. Однако они и представить себе не могли, что происходит на самом деле. Они решили, что Кикаха пытается заманить их в зону обстрела.
— Их утрершликрум Хайнс Гимбат! — крикнул он. — Я капрал Хайнс Гимбат!
Хайнс — обычное имя в Дракландии, а Гимбат — туземная фамилия; как большинство фамилий, кончающихся на «бат», она была особенно распространена среди низших классов Дракландии, представлявших собой смесь аборигенов и немцев. Кикаха не сомневался, что среди завоевателей должно обязательно найтись несколько солдат с таким именем.
В поле зрения появился сержант и остановился, подняв голову и вглядываясь в ствол шахты.
— Во ист де трикменш? (Где Обманщик?)
— Хир эн ист натюрлих. Их хап друсс. (Здесь его, конечно, нет. Я изнываю от жажды.)
— Франк эур фир васс? (Ты просишь воды? В такое время?) — взревел сержант.
Просьба была искренней, она вызвала возмущение сержанта, но также и сняла с Кикахи все подозрения. Пока сержант бушевал внизу, факелы с обоих концов туннеля объявили о подходе уже поднявшихся солдат. Кикаха покинул отверстие шахты и обратился к офицеру новоприбывших. Этот офицер, в конце концов, все-таки снял доспехи, очевидно потому, что, по мнению фон Турбата, руководить охотой следовало офицеру.