Чтение онлайн

на главную

Жанры

Mobilis in mobili. Личность в эпоху перемен
Шрифт:

«Синдром современника» – синдром диссонанса со временем, с нелинейностью и безмерностью настоящего – вызывает эффекты, которые по своему воздействию на человека и человечество не уступают страхам перед «нелинейным будущим» [Назаретян 2015]. Среди таких эффектов назову, прежде всего, классический феномен стресса – генерализованного адаптивного синдрома, – введенный не только в научный оборот, но и в лексикон обыденного сознания канадским психофизиологом Г. Селье; а также невроз современности, описанный в классическом труде К. Хорни «Невротическая личность нашего времени» [Хорни 2008].

К эффектам современности, позволяющим совладать с вызовами сложности, неопределенности и разнообразия, относятся, на мой взгляд, и такие преадаптивные формы жизни, как смеховые

и карнавальные действия (М. М. Бахтин), «игра ради игры» (А. Н. Леонтьев), «риск ради риска» (В. А. Петровский). Со всеми этими формами жизни субъекта и социума в контексте современности происходят перевертыши, как в известных двоящихся изображениях Эдгара Рубина: то, что в историко-эволюционном процессе было фоном, становится фигурой; то, что было фигурой, становится фоном. Так преадаптивные процессы, на важность которых в эволюции разных систем указывали А. Н. Северцев и Н. И. Вавилов, приобретают всё более главенствующую роль в процессе соперничества между стабильностью и изменчивостью. Процессы же адаптации, выживания, достижения гомеостаза утрачивают свое господство на арене текучей современности [Асмолов и др. 2013; 2014]. Например, риск как форма жизни, который ранее в историко-эволюционном процессе был редкой экзотикой, становится глобальной и универсальной характеристикой форм жизни в современности и возводится в принцип поведения ряда организаций (см. об этом: [Гидденс 2011; Штомпка 1996]).

В дискурсе современности также заслуживает особого внимания высказанная Лиотаром гипотеза о том, что человечество в ответ на рост неопределенности, сложности и разнообразия все более дифференцируется на людей, готовых воспринимать сложное, и людей, склонных к упрощению реальности [Лиотар 1994]. Тогда цивилизованность может трактоваться как освоение сложности и неопределенности современности, а архаика – как тенденция социальных систем к адаптации, равновесию и избеганию неопределенности, к жизни в более простом мире.

Итак, ценностная апперцепция осей современности позволяет связать, на первый взгляд, несвязуемое: абстрактные методологические схемы познания сложности, неопределенности и разнообразия с адаптацией и преадаптацией различных видов в историко-эволюционном процессе; увидеть преадаптацию индивида как цену за развитие разнообразия вида; рассмотреть прогресс и регресс как эволюцию и инволюцию разнообразия систем; обосновать неизбежность трендов к интеграции культурной антропологии и нейрокогнитивной науки; раскрыть связь феноменологии множественности идентичности и полифонии сознания с такими зарождающимися направлениями психологии XXI в., как психология неопределенности, психология сложности и психология разнообразия.

Продолжая эту логику, с опорой на оптику историко-эволюционного подхода к развитию человека и человечества в биогенезе, антропогенезе, этногенезе, социогенезе и персоногенезе, еще раз подчеркну, что мы начинаем исследовать общность столь разнородных явлений, как полиморфизм – в генетике; полиэтничность и поликультурность – в антропологии и социологии; полифония сознания и множественность идентичностей – в гуманитарных науках и в психологии.

В своем анализе мы устанавливаем мосты между методологией и практикой, между гуманитарными и естественными науками, расширяя познавательные поля психологии и смежных наук. Благодаря этой оптике современности рождаются направления трансдисциплинарных исследований, связывающие простоту – с примитивизацией, варварством, архаикой, фанатизмом и тоталитарным сознанием; элиминацию разнообразия – с ксенофобией и этнофобией; страх перед неопределенностью – с бегством от свободы, утратой Я [Соколова 2015], поиском идентичности [Белинская 2005] и авторитарным характером личности [Адорно 2001; Фромм 1990]; поддержку разнообразия – с толерантностью; сложность – с множественностью интеллекта, латеральным мышлением как эффективным способом решения нестандартных задач, взрывом одаренности и креативности [Гарднер 2007; Боно 2015; Sternberg et al. 2010]; неопределенность – с преадаптивностью и неадаптивностью [Асмолов 2010; Петровский 2010], выходом за рамки гомеостаза, взаимопомощью и кооперацией как факторами эволюции и общественного прогресса [Асмолов и др. 2013; 2014].

Для операционализации разных практик и исследовательских процедур диагностики неопределенности и сложности современности в психологической науке уже наработаны такие приемы, как диагностика толерантности / интолерантности к неопределенности (см.: [Корнилова и др. 2010]), диагностика когнитивной сложности [Келли 2000], психосемантика многомерного сознания [Петренко 2009].

Подобного рода исследования, наряду со ставшими уже классическими работами Д. Канемана и А. Тверски, приводят к выделению особых направлений психологии современности: психология неопределенности [Канеман и др. 2005; Корнилова и др. 2010; Фейгенберг 1986; Человек в ситуации неопределенности 2007], психология социальной нестабильности [Солдатова 1998], персонология неадаптивного поведения [Петровский 2010], психология самоорганизации психологических систем [Клочко 2005], психология сложности [Поддьяков 2006; 2009; 2014], психология информационной социализации [Марцинковская 2012] и др.

Иногда новое выступает как хорошо забытое старое. Если на границе ХIХ и ХХ вв. уникальное чутье к современности, к ее текучести проявилось в представлениях В. Джеймса о «потоке сознания» и «многообразии религиозного опыта», то на границе ХХ и ХХI вв. подобное чутье приводит к выделению такого направления психологии, как «психология потока» [Чиксентмихайи 2011; Леонтьев Д. 2011].

При анализе выделенного выше «синдрома современника» и различных форм жизни, являющихся ответами на вызовы современности, важно увидеть ценностные основания разных измерений и понять указанные выше направления психологии как различные «смешанные линии эволюции» (В. А. Вагнер, Л. С. Выготский) в ходе развития психологии современности и смежных наук.

Еще раз перефразируем вопрос К. Коффки и спросим: почему современность изобретается такой, какой она изобретается? Как переживается современность? Посредством каких форм жизни – социальных действий (М. Вебер, Т. Парсонс), коммуникативных действий (Ю. Хабермас), личностных действий (А. Н. Леонтьев) конструируются социальные и жизненные миры (А. Шюц)? Все эти вопросы связаны с горизонтами познания современности, и было бы дерзостью считать, что на них уже найдены ответы. Когда имеешь дело с вызовами неопределенности, сложности и разнообразия, самому следует стараться избегать решений, примитивизирующих современность, механически извлекая из интеллектуального багажа истории такие культурные орудия познания, как принцип неопределенности и принцип дополнительности.

О рисках манипулирования с помощью мыслительных техник со сложностью, неопределенностью и разнообразием еще в 1967 г. прозорливо предупреждал В. А. Лефевр. Он писал: «…Торжество кибернетического подхода – это не только выход на арену новых и продуктивных средств анализа сложных систем, но и колоссальное сужение “онтологического поля”, в рамках которого ставятся задачи научного анализа» [Лефевр 1967: 6]. И далее В. А. Лефевр отмечал:

…Одной из главных методических задач исследования сложных объектов является выработка особых картин действительности, в которых между духовными и материальными феноменологиями устанавливались бы конструктивные отношения. От решений этой задачи зависит, будем ли мы иметь возможность рассматривать системы, «наделенные интеллектом», как единые системы, или нам придется довольствоваться двумя несвязанными планами изучения, оформив свою капитуляцию, принципом, напоминающим принцип дополнительности Бора» [Там же: 9].

Надеюсь, что представленный в данной коллективной монографии проект «Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия» учтет предостережения В. А. Лефевра и сумеет избежать наведения мнимых мостов над пустотами. В свое время О. Мандельштам метко заметил, что литературные школы развиваются не столько новыми идеями, сколько новыми вкусами. Именно благодаря новым взглядам и вкусам в науку приходят неизвестные ранее имена. И точно так же, как во многом благодаря культурно-исторической школе Л. С. Выготского в культурное пространство психологии пришли социологи (Э. Дюркгейм, Дж. Мид), этнографы и антропологи (Л. Леви-Брюль, Ф. Боас), лингвисты (А. А. Потебня, Ф. де Сосюр, Р. О. Якобсон), так и благодаря проекту «Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия» в пространство психологии со временем, быть может, придут новые имена мастеров познания сложности современности, в том числе и упомянутые в этой статье.

Поделиться:
Популярные книги

Великий князь

Кулаков Алексей Иванович
2. Рюрикова кровь
Фантастика:
альтернативная история
8.47
рейтинг книги
Великий князь

Приручитель женщин-монстров. Том 2

Дорничев Дмитрий
2. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 2

Аватар

Жгулёв Пётр Николаевич
6. Real-Rpg
Фантастика:
боевая фантастика
5.33
рейтинг книги
Аватар

An ordinary sex life

Астердис
Любовные романы:
современные любовные романы
love action
5.00
рейтинг книги
An ordinary sex life

Опер. Девочка на спор

Бигси Анна
5. Опасная работа
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Опер. Девочка на спор

Газлайтер. Том 10

Володин Григорий
10. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 10

Титан империи 5

Артемов Александр Александрович
5. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 5

Аномалия

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Аномалия

Темный Охотник

Розальев Андрей
1. КО: Темный охотник
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Охотник

Неудержимый. Книга III

Боярский Андрей
3. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга III

Кодекс Крови. Книга ХII

Борзых М.
12. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга ХII

Темный Лекарь 3

Токсик Саша
3. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 3

Куба далеко? Куба рядом! 1978

Арх Максим
10. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Куба далеко? Куба рядом! 1978

Император поневоле

Распопов Дмитрий Викторович
6. Фараон
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Император поневоле