Модель событий
Шрифт:
— Вообще-то слова тебе не давали, — перебила его Марина. — К чему ляпнул?
— К тому, что милейшие Миша и Коля добровольно должны занять ваше место и отправиться в этот удивительный, прекрасный мир по велению своих чёрных сердец. Думаю, я смог бы их уговорить. Если, конечно, меня опять не загипнотизируют. Вы колите меня, что ли, булавками, если увидите, что я заснул. И сами уши не развешивайте. Не верьте ни одному его слову.
— Булавок нет, — развела руками Галина, — вместо иголки буду тебя ножиком пырять.
На этом разговор пришлось прекратить:
Коля распахнул дверь настежь, даже не спросив, кого это принесло. От желающих купить квартиру у него уже кружилась голова, на вопросы он отвечал автоматически: на жилплощади никто не прописан, сантехника в плохом состоянии, капитального ремонта в доме давно не было и так далее. Но на этот раз разговор предстоял более серьёзный. Коля беспомощно огляделся. В горле пересохло, и он не мог позвать на помощь. К счастью, Миша был уже тут как тут. Само гостеприимство: он помог сёстрам Гусевым повесить одежду в гардероб, предложил гостям домашние тапочки, одарил каждого доброжелательной улыбкой, скроенной точно по его мерке, так что даже Эрикссон на какое-то мгновение увидел изгнанника во всей его былой славе.
— Своими руками погубить такой талант, — покачал он головой. — Будь ты моим учеником, я бы тебя выпорол.
— О, милейший, оставьте пока свои фантазии, всему свой срок, быть может, со временем мы их осуществим, — приобнял его за плечо Миша. Рука его как будто сжала кусок пенопласта, но он не подал виду и продолжал бормотать что-то бессмысленно-успокаивающее, всё понижая и понижая голос, пока не дошёл до драматического шёпота.
— Слушай, а интересно ты работаешь. Грубо, но действенно, — перебил его Эрикссон. — Мне в целом понятно, как у тебя это получается, а по деталям я сориентируюсь чуть позже. Ты же продолжишь сеанс гипноза, верно?
Галина, Марина и Дмитрий Олегович вздрогнули и проснулись. Оказалось, они по-прежнему топчутся в коридоре, а что же было минуту назад? Они вошли, сняли верхнюю одежду, нацепили растоптанные тапочки, и... вспышка, потеря памяти.
— Вот это номер! — проворчала Галина и чиркнула по ладони припрятанным в рукаве скальпелем. Слизнула кровь, удовлетворённо кивнула.
Марина молча протянула ей руку. Дмитрий Олегович, превозмогая отвращение (неизвестно, чем больны эти лучшие подруги гигантских сортирных крыс!) принял из её рук короткий острый кинжальчик и последовал примеру Бойцов.
— Кровные братья и кровные сёстры. Дикость какая! Каменный век. Какие вы недалёкие, унылые и неинтересные, — капризно сказал Миша. — Я хотел перенести нас всех в волшебный мир грёз, а вы... Ну пойдёмте, что ли, присядем.
На кухне было чуть чище, чем в прошлый раз: со стола недавно убрали, посуду помыли, и стульев хватило всем.
— Ну что ж, давайте познакомимся поближе, — заулыбался Миша, поигрывая ямочками на небритых щеках. Всё это выглядело бы беспомощно и жалко, если бы не производило нужный эффект. Дмитрий Олегович впился ногтями в свежую ранку на руке, очнулся и отчеканил:
— Это — ваши давние подружки, бывшие крысы, мои уважаемые кредиторы, Бойцы команды мунгов, Марина и Галина Гусевы. Я, как и обещал, привёл их к вам. Ваша очередь.
— Мне, право, даже как-то неловко... — протянул Миша, оглядывая сидящих за столом. — Всё-таки тут твой учитель — вы же его учитель, верно? Да, я не ошибся. Тут твой покойный учитель, тут твои непримиримые враги, а ты при них так серьёзно лопухнулся!
Марина с Галиной дружно фыркнули.
— Кстати, а почему вы его до сих пор не убили? Честно говоря, отправляя его к вам, я на это очень рассчитывал, — продолжал Миша.
— Вот тут уже ты серьёзно лопухнулся. Сначала — обещанное. Потом они меня убьют, — спокойным, будничным тоном сказал Дмитрий Олегович. — Итак, договор, подписанный моими родителями, гласил...
— Гласил? Он сказал — гласил? — переспросил Миша, поворачиваясь к Коле.
— Или голосил? — отвечал тот. — Разве кто-то здесь голосил? Я вот не слышал.
— Странный он у вас какой-то, — обращаясь к Эрикссону, сказал Миша, — слышит потусторонние голоса. Говорят, такое бывает за несколько часов до повышения по службе. Верно?
Дмитрий Олегович ещё глубже впился ногтями в порез. Сёстры Гусевы мирно дремали на своих стульях. Учитель... скорее притворялся, что дремлет, но кто его знает?
— Повышение по службе — удел неудачников, — переняв интонации Миши, заговорил Дмитрий Олегович. — Меня же ждёт удивительный мир. Мир, в котором не существует ничего, кроме моей силы и моей воли. Американские горки разума. Аквапарк чистой энергии. Я буду галактикой и в каждый момент существования смогу находится в миллиарде разных точек себя — одной только силой сознания.
— Что это значит — в миллиарде разных точек? — с интересом переспросил Коля.
— Кем захочу — тем и буду. Вот что значит. Захочу — буду тобой. Но это вряд ли. Захочу — стану бабочкой. Долечу до цветка, стану цветком. Стану влюблённой парой. Стану океанской волной, смывающей целые материки. Потом солнцем. Потом коралловым полипом.
— Полипом-то зачем? — удивился Миша.
— Для разнообразия. И потом, мне всегда было интересно узнать, что чувствуют эти твари.
— И как, значит, называется мир, в который ты попадёшь? — спросил Коля. Ему очень захотелось стать бабочкой, цветком, кораллом, волной — кем угодно, только не бывшим шемобором, день за днём сожалеющим о сумасбродном поступке, перечеркнувшем всю его жизнь.
— Этот мир назовут моим именем!
— Кто же подарил тебе счастливый билет? — поинтересовался Миша.
— А вот они, — весело ответил Дмитрий Олегович, указывая на сестёр Гусевых. — Настойчиво предлагают занять их место на том свете. Вот только сегодня учитель открыл мне глаза на истину. Крысиного ада, о котором так долго твердили мы, недалёкие, не существует. Вместо него есть свобода, свобода без границ. Только не все в состоянии пережить такой масштаб. Старушкам, например, тупо хочется отправиться после смерти в некое скучное подобие жизни — мунги, что с них взять.