Модельер
Шрифт:
Он не раз ловил себя на мысли, что, наверное, кажется другим этаким ворчуном, а может и того хуже — мрачным асоциальным типом. Но потом признавался себе не без доли удовлетворения, что такой и есть. Приятно, что ты такой, каким кажешься себе и людям.
— Да нет, — засмеялась девушка. Она нисколько не смутилась, и эта черта — то, что Влад здесь ни на кого не производит гнетущего впечатления, даже если он пытается усилить его любимым пальто, настраивала Влада благожелательно к череде новых знакомых. — Там, на потолке, над гамаком, всё в дыму и в копоти. Как будто из фильма про войну во Вьетнаме. А ты не похож на куряку.
Пальто, к слову сказать, тоже обрело своих почитателей.
— Я и не курю, — пробормотал Влад, склоняясь над выкройками из старинного журнала. Он изучал покрой на примере аналогичного костюма, который разложил здесь же, на столе. Какое счастье, что он нашёлся в коллекции Виктора! Он старался не отвлекаться от работы, даже когда приходили гости. Тем не менее кто-то из них всегда считал своим долгом торчать за его спиной.
Фантазия о джунглях, неосторожно выпорхнувшая из уст незнакомки (она представлялась, но Влад очень плохо запоминал имена), завладела Владом. Вот где прежние терзания лишаются своих когтей, и начинается новая легенда, новая история, в которую из предыдущей жизни ты берёшь только то, что можешь унести на себе. Уж точно это будут не тягостные воспоминания. И, несомненно, у Виктора есть собственная долина реки Хонгха, туман над которой он регулярно подпитывает ядовитыми выделениями из собственных лёгких. Виктор не так прост — это Влад почувствовал сразу. И очень к нему привязался, конечно же, как к учителю. На тот момент простые, добрые отношения между людьми значили для него куда меньше, чем огонь знаний, который полыхал в чужих глазах, и к которым непременно хотелось приобщиться.
— Так где ты живёшь? — переспросила девушка с непосредственностью ребёнка.
— Я живу в подвале, — неохотно ответил Влад.
К тому времени он полностью туда перебрался. Вывел крыс, устроил генеральную уборку, избавившись от копившегося там хлама и сметя из углов паутину. Трубы центрального отопления давали необходимое количество тепла и создавали приятный звуковой фон журчащей воды. Он добыл толстый матрас на пружинах, собрал из подручных материалов себе тумбочку. Прикрутил на стену вешалку. На полу сравнительно свежий дощатый настил, не холодный и не влажный, как обычно бывает в подвалах, и поэтому стол Влад устроил себе прямо здесь, просто расстилая когда нужно скатерть и используя для сидения подушки.
Рыжие камни над головой создавали необходимый фон для снов, влажный и тёмный.
Жители смешного дома не чинили ему никаких препятствий. Они словно не замечали его, да Влад и сам старался нырять в своё логово, когда на лестничной клетке никого нет.
Замком он пренебрёг. Один раз приходили какие-то люди и бродили по подвалу, громко разговаривая и спотыкаясь о вёдра. Влад выключил в своей коморке свет, претворил дверь. Он долго вслушивался в темноту. Судя по всему, это дворники или работники коммунальной службы. Влад боялся, что уходя, они навесят на дверь подвала замок, но всё обошлось.
Кто знает, сколько раз они уже приходили, пока он был в мастерской? Может, заходили и в его каморку, хотя всё там оставалось нетронутым. Теперь она производила впечатление жилого помещения. Идея навесить замок на свою комнатушку не раз приходила в голову Владу, но надолго не задерживалась: работе там было отведено куда больше места. Он работал даже по ночам, при свете свешивающейся с потолка лампочки без абажура.
* * *
Но однажды Влад застал у себя дома гостя. Грязная женщина спала возле матраса, подтянув к подбородку колени. Сам матрас выглядел нетронутым, зато нехитрые его продуктовые запасы были безжалостно уничтожены. Хлебные крошки валялись повсюду, под ногами хрустели корки — кажется, это подобие человека не могло прожевать что-то жёстче хлебного мякища. А потом её, видимо, вырвало в углу. Запах стоял невыносимый, а грязное лохматое существо спокойно дрыхло, засунув палец в рот.
Влад встал на пороге, не зная, что делать. Вызывать милицию? Бред… Разбудить и выгнать её взашей?
Он сделал шаг, но внутри всё вдруг перевернулось. Эта красная грязная куртка походила на комок свернувшейся крови, волосы сбились в один большой колтун. Шапки не было. Дыхание спящей потусторонне шептало в ушах. Она вся была какой-то потусторонней, даже за запахом дешёвого портвейна мерещились тропические оазисы и карибские пальмы.
Ей негде жить и нечего есть. Это крошечная, одинокая, заблудшая душа, бредущая каким-то из млечных путей искать свою Африку. Ей нечем было привязаться к этому миру. У него, Влада, было любимое дело, а у неё — ничего.
Влад не знал, откуда взялись в голове эти мысли. Он отступил на шаг, а потом, приняв для себя вышесказанное, посочувствовав женщине и заодно себе, решительно сделал два шага вперёд.
— Поднимайся.
Он пошевелил бродяжку ногой, и та обратила к нему лицо. Она проснулась, но, казалось, прибывала в каком-то неосознанном состоянии. С десяток секунд Влад рассматривал синяки под глазами, словно введённые шприцами под кожу годы жизни, а потом пнул сильнее.
— Убирайся. Я здесь живу.
Женщина зашлёпала губами. Влад не понял ни слова.
О, он жалел эту женщину всем сердцем. Она не виновата, что звёзды на её половине неба попадались редко и всё какие-то мелкие, словно крупицы манки. Что с такими делать? Даже каши не сваришь. Она не виновата, что он нашёл эту каморку раньше и имеет на неё, по сути, столько же прав, что и любой бездомный. Но вместе с тем знал, что делает всё правильно.
Пинками он поднял на ноги бродяжку и выгнал её за дверь. Ничего не случится, если она переночует в темноте. Там хоть и высокая влажность и топит далеко не так, как здесь, но возле котла вполне можно провести ночь…
Перегаром воняло неимоверно. Влад приотворил окно, веником собрал в кучу корки и, смочив тряпку, убрал следы блевотины. Выставил ведро с тряпкой за дверь. Оттуда ему мерещились завывания обиженной, хотя когда он прислушивался, становилось тихо.
Как и почти любой другой вечер в жизни Влада, этот закончился работой. Слава Богу, наброски незваная гостья пощадила. В голове Влада вертелась идея платья (или мужского костюма), которое бы полностью имитировало газеты. Не благородные Guardian или New York Times, или российские аналоги (хотя прессу Влад не читал и о благородных российских газетах слыхом не слыхивал), а самую наижелтейшую жёлтую прессу. С пошловато-цветными первыми страницами и будто бы сделанной из туалетной бумаги сердцевиной. Чтобы там красовались заголовки вроде «Археологи обнаружили стоянку первобытного автомобиля» и «Болезнь Паркинсона как дополнительный источник электроэнергии». Макулатуру, попросту говоря. И на ощупь, на ощупь оно непременно должно быть как газеты! Так же шуршать, так же пахнуть, стоить недорого… и, конечно же, рваться. Такое платье непременно должны мечтать порвать на клочки!