Мое инопланетное детство

Бондарева Ольга Игоревна

Я нисколько не удивился прочтению чужих дум, как многому из того, что приводит в удивление взрослых, не удивляются дети.

Мама же вздрогнула и, прекратив расцеловывать Тыра, стала смотреть на него с неверием, что ей передались его мысли.

– Да-да, Вы действительно “услышали” меня своим умом. Я могу передавать свои мысли и узнавать мысли других. Также я могу понимать чувства других, - подумал Тыр, глядя на маму своими лукавыми глазами-бусинами.

– Ну и ну!
–  воскликнула мама, продолжая держать Тыра в объятиях.

Она

таки убедилась в его телепатических способностях.

– Вы меня не обидите? – все так же мысленно поинтересовался он у нее на всякий случай.

– Нет! Что ты, дитятко?! Спаситель! Я никогда тебя не обижу, и всегда помогу, если понадобится.
–  Мама почему-то вмиг распознала, что Тыр - малыш, как и я.

– Тогда Вы меня сейчас отпустите, а то мне домой пора. Но разрешите прибежать сюда завтра вечером и поиграть с Вашим сыном Артемкой, - снова обратившись к маме, промыслил Тыр.

– Конечно, прибегай. Конечно, играй, - ответила мама, выпуская Тыра из объятий.

Она уже поняла, что мое с ней родство и его степень Тыр распознал из ее мыслей и чувств. А мое имя стало известно ему как из ее мыслей, так и потому, что постоянно было у нее на устах.

– Можно я лизну Артемку на прощание? – испросил Тыр напоследок дозволения у мамы.

– Лизни, коль хочется, - улыбнувшись, сказала она.

Тыр метнулся ко мне молниеносным прыжком, и на моей щеке запечатлелось мокрое касание его язычка.

Лизнув меня, Тыр заливисто свистнул, взбрыкнул и понесся в направлении речки.

В лесу за ней обитала его стая.

– « -

Помню, еще в начале нашей дружбы я спросил у Тыра, как члены его стаи общаются меж собой. Мне казалось, что одних только звуков, которые они способны издавать, как и он, для этого мало. Тыр дал ответ, что в большей степени члены его стаи общаются меж собой в мыслях. Так, как это делает он, общаясь со мной и моими родителями.

– « -

Тыр убегал столь стремительно, что его целостный облик не улавливался взглядом.

Он убегал, а я ощущал его счастье. Он был счастлив, что познакомился со мной.

Тыр торопился домой не один, а с исполнившейся мечтой!

Она летела перед ним светлым облачком, и в том облачке был человеческий ребенок по имени Артемка, оставшийся стоять на извечно летнем берегу лунной заводи.

– Как тебя звать, дорогой?!
–  крикнула ему вдогонку мама, почти не надеясь получить в своих мыслях ответ.

Слишком уж далече всего за несколько мгновений умчался звериный детеныш.

Крикнув, мама вспомнила, как он голосил, а потом бубнил свое ”тыр-тыр-тыр-тыр…”, и подумала, что хорошо бы было звать его Тыром.

Тем же мигом из мира мыслей донесся ответ: “Как подумали, так и зовите”.

– « -

С той поры я дружу с Тыром. Первые годы дружбы

за нами присматривала моя мама, так как и она, и мой отец были уверены, что мы еще слишком малы для самостоятельных встреч. С четырех с половиной лет я получил свободу в передвижении к нашей заводи и смог отправляться на встречи с Тыром в одиночку. Единственно, пришлось дать родителям слово, что находиться в воде я буду исключительно вместе с Тыром. Свое слово я держу.

– « -

Одевшись и обувшись, я поправил под безрукавкой маленький мешочек, который всегда носил на шее.

Родители тоже носили такие мешочки. Всем нам их сделала мама. Материалом для них стали все те же шкурки сусликов.

Для начала мама вырезала из шкурок три круглых кусочка и двенадцать узеньких полосок. Далее, проколов по краям кусочков много дырочек и продев в дырочки на каждом кусочке по полоске, мама затянула полоски и завязала их на узелки. Края кусочков собрались гармошкой, и получились мешочки. Из остальных полосок мама сплела три косички, чтобы мы могли носить мешочки на шеях.

В мешочках находилась слюна дракона - самого большого и кровожадного хищника приютившей нас планеты.

Была она едко зеленого цвета, густой и вязкой, а еще обладала очень сильным и крайне неприятным запахом, который, собственно, и был запахом дракона.

Этого запаха сторонились все крупные звери планеты, включая хищников, которые, безусловно, представляли для нас опасность.

Сторонились они его потому, что драконы на них охотились.

Эти звери становились добычей драконов, когда ходили на водопой к большой реке, которая существовала на планете, или когда появлялись на других открытых пространствах планеты.

В лесу драконы ни для кого угрозы не представляли, потому что были чересчур громоздкими созданиями, чтобы в него попасть, а тем более по нему передвигаться.

Но это понимали мы, люди, а звери, на которых драконы охотились, не понимали, и тем слюна дракона сберегала наши жизни.

Звери мелкие запаха дракона не чурались, и вообще не реагировали на него никак. Видимо, потому, что ввиду незавидных своих размеров не изведали драконьих зубов в поколениях.

Это было здорово! Ведь иначе вся пузатая мелочь сбежала бы из нашей округи от идущего от нас запаха дракона. И каким бы тогда мясом питалась моя семья? Никаким!

Раз в неделю все мы развязывали свои мешочки, чтобы обработать себя их содержимым. Именно неделю держался на нас драконий, с позволения сказать, дух.

Каждый захватывал пальцем немного слюны дракона и смазывал ею места на теле, где запах сохраняется дольше всего: области за ушами, заднюю часть шеи, внутренние поверхности локтей, задние поверхности коленей и пупок. Волосы (на них запах сохраняется тоже долго) мы слюной дракона не пачкали. Довольно было и без того.

По мере надобности мы пополняли наши мешочки из запаса, которым обладали.