Мое кудрявое нечто
Шрифт:
Мне не хватает еще только фотку ее под подушкой держать. Надо с этим что-то делать. Я так долго не выдержу. Я должен ее трахнуть. И, поскольку я обещал не трогать ее, пока сама не попросит, мне необходимо приложить усилия к тому, чтобы она попросила. Иначе я свихнусь.
Снова занимаюсь самоудовлетворением в душе. Надо бы извиниться перед Романовым за то, что ржал над ним в одиннадцатом классе, когда он помешался на Орловской. А вот интересно, у него стоит на других? Наверное, стоит, потому как пока Тина жила в Америке, он же трахал других
Спускаюсь на кухню в надежде увидеть там пухляша. Но ожидания не оправдываются. Она все еще на улице, теперь уже гладит кота Юру, приманив его чем-то съестным. А тот и рад, и пожрать ему наложили, и по спинке приласкали.
Злюсь на ее отсутствие в кухне. А потом злюсь на себя, за то, что злюсь на ее отсутствие. Вашу ж мать! Да сколько это будет продолжаться? Глажу устроившуюся на диванчике кошку Тину и накладываю себе весь оставшийся в сковороде пушистый омлет. На столе в маленьких плошках нарезаны овощи и зелень, поджарены гренки. Воздушные оладьи лежат горкой на плоской деревянной дощечке, на ней же в хрустальной вазе обжаренные в меде и корице яблоки. Уже не представляю утро в этом доме без целой горы еды на завтрак. И откуда у пухляша время на это? Надо бы ее поблагодарить. Ох, как я бы ее отблагодарил… только бы она позволила…
Замираю, слыша хлопок входной двери. Ее шаги по направлению к кухне. Вот дверь кухни приоткрывается, я растягиваю рот в довольной улыбке. Будет круто позавтракать с ней вместе, у меня будет возможность сказать ей спасибо за утренний пир. Но румяная мордашка только показывается в приоткрытых дверях и тут же пропадет. Увидев меня, пухляш ретируется. Да что б ее. Неужели так сложно посидеть со мной? Что я ее, съем, в самом деле?
Выхожу в лес на пробежку. А когда возвращаюсь, нахожу девчушку на кухне. Зашел попить. И зря. Потому что малышка тут же уходит, проходя мимо меня с опущенной головой, словно боится, что я остановлю ее. Провожаю ее похотливым злобным взглядом. Честное слово, это уже смешно. Что я такого сделал? Может, ее обижал кто? В детском доме всякое бывает, да и не только там.
Я не вижу ее до самого вечера. Даже шевелений в ее комнате не слышно. Спит может?
Выходит только когда отец возвращается домой. Они ужинают вместе, когда я заваливаюсь на кухню. Пухляш что-то рассказывала ему, я точно слышал ее голос, пока шел. Но при мне она тут же замолкает и упирается лицом в чашку с медом.
– Сын, как вам новые броники?
– Пока тестируем, – смотрю на пухляша, но русая голова не поднимается. – Ничего такие. Гораздо легче прошлых.
– Значит, не зря деньги выделили.
Снова поворачиваюсь к девчушке, и она соскакивает со стула, резво собирает пустую посуду со стола и несет ее в раковину. Чем посудомойка ее не устраивает?
Пялюсь, как нагибается полное тельце, и небольшая ладошка опускается к коленке, почесывая ее. Меня даже это возбуждает. А ведь она всего-то приподняла немного полу своего бежевого
– Спасибо, – произносит еле слышно и направляется к двери.
– Погоди, Рита, я нашел тебе книги, которые ты просила, оставил в зале. Ты посмотри сама в моем кабинете, там их полно.
– Спасибо, Алексей Витальевич, – румяные яблочки ее щек приподнимаются, преображая круглое лицо, и я перестаю дышать, так мне хочется дотронуться до него губами. – Я сейчас.., – расстраиваюсь, потому что улыбка пропадает с ее лица, как только она понимает, что я пялюсь на нее, – я потом заберу. Вы посуду не мойте, я позже спущусь.
– А почему вы никуда не ходите вместе?
Рита останавливается, уже взявшись за дверную ручку. Быстро мажет взглядом по моему лицу и упирается глазами в отца.
– Миша пока отдыхает и мог бы сводить тебя куда-нибудь. Сын, ты же наверняка собирался сегодня на танцы, ну или как вы это называете. Возьми Риту с собой.
– Да без проблем.
Улыбаюсь, предвкушая, как проведу с девчушкой вечер. Правда, перед тем, как куда-то ее тащить, надо бы приодеть. Не могу я заявиться в клуб с ней, если она напялит на себя эти потертые джинсы привольного размера и замызганный свитер. Но это не проблема, я просто отдам ее на часок в руки консультантов, и они подберут ей нормальную одежду, и…
– Я бы с радостью, но мне нужно готовиться к семинарам. Да и я договорилась сегодня повидаться с подругой.
И все. Дверь закрывается, и мне слышны лишь удаляющиеся шаги.
– Мне что, тебя учить надо, как ухаживать за девушкой?
– Ухаживать? Я за ней еще ухаживать должен? Мало того, что ты ее в дом притащил?
– Ты разве не видишь, что Рита неуютно чувствует тут себя? Ты мог бы помочь ей со всем разобраться. Так вам будет проще узнать друг друга. Время идет. Что ты думаешь по поводу свадьбы?
– Так ты не отказался от этой идеи?
Расстраиваюсь. Я надеялся, старик понял глупость своего замысла.
– И не откажусь!
– Да она сама не хочет! – бешусь я.
– Сделай так, чтобы захотела, сын.
– Слушай, бать, может, давай ей квартиру купим. Пусть живет себе. Я буду ее раз в месяц проверять. Рано ей еще замуж, – решаю подойти с другой стороны. – Пусть она хоть выучится сначала. А я обещаю не жениться, пока она не получит диплом. Вот если она тогда захочет…
– Зубы мне не заговаривай, сын.
– Черт, ну отпиши ей половину имущества, раз так хочешь проявить заботу, – первый вариант не удался, решаю торговаться. – Тогда, что бы с тобой ни случилось, она останется при деньгах. Я не против, и обещаю не оспаривать завещание. Оставь мне только дачу.
– Рита станет частью нашей семьи, – отрезает генерал. – Больше я не стану возвращаться к этому разговору! Мне нужна дата свадьбы.
Отец выходит из-за стола, затем и с кухни, оставляя меня одного размышлять над произнесенным.