Мое кудрявое нечто

Райт Дана

– Ты только резко не начинай, ладно, а то ты большой, не порви чего-нибудь.

Усмехаюсь. Эту фразу я слышал уже не раз. И давно научился пользоваться своим органом.

Она сама надевает презерватив, и направляет меня в себя, предварительно растянув пальцами промежность. Трахаю ее механически, ускоряясь при мысли о малышке, сидящей в своей комнате на даче. Интересно, как это, войти в нее? Уверен, ее глаза округлятся до размера блюдца, когда я порву ее, а уж когда я доведу ее до оргазма, то… Представляю, как стенает малышка и кончаю с такой силой, от которой

болезненно передергивает шею. Вхожу резко в распростертое на сиденье тело еще несколько раз, ловя кайф от растекшегося по телу тепла, и теперь только понимаю, что сдавил горло девки слишком сильно. Тут же разжимаю руку, не хватало еще заманьячить ее тут. Работница секс-индустрии трясется мелкой дрожью, я вижу только белки ее глаз, мышцы ее пресса резко сокращаются. Привычная картина. Я ведь уже говорил, что умею обращаться со своим ограном.

Выкидываю в окно презерватив, застегиваю ширинку и перелажу на водительское сиденье. Жду, когда конвульсирующее тело придет в себя, наблюдая эту картину в зеркало, и полощу рот коньяком. Член бы тоже теперь не мешало им прополоскать. Как-то грязно, неприятно.

– Ну ты как там?

Закуриваю, замечая, как тело расслабляется. Девка одергивает короткую юбку, поправляет чулки привычными движениями. Жалко ее. Молодая девчонка, а на морозе целый день еле одетая.

– Выпьешь?

Она перелазит на пассажирское сиденье и протягивает руку к бутылке. Делает смачный глоток, от которого ее передергивает.

– Нормально?

Интересуюсь из вежливости. Вот не знаю, откуда и для чего она сейчас взялась.

– Да, – протягивает бутылку обратно мне, – ты огромный.

– Знаю, – заливаю в себя янтарную жидкость.

– Можно еще?

Отдаю ей бутылку, в которой осталась всего пара глотков. Надо достать еще одну из багажника. Не хочу пока домой.

– Там минералка в бардачке, запей, – предлагаю, потому что девку снова передергивает от крепкого напитка.

– Не надо, я так.

Конечно так. Небось и водку без запивона может.

– Довезти тебя до твоих?

– Не надо, вон там еще кто-то едет. Пойду.

Метрах в двухстах позади, из поворота, действительно, виден свет фар. Странно мигает.

– Ты бы хоть одевалась теплее.

– Ага, в ватнике, что ли, вас цеплять? – путана смеется.

Ничего не отвечаю. Что тут сказать? Как будто те, кто цепляет шлюх на трассе сильно заморачиваются по поводу их шмоток. Могла бы и поберечь себя. Но это дело уже не мое.

– Ты классный, – весело говорит, и тут же выходит из машины, опять аккуратно хлопая дверью.

Свет фар двигающейся позади машины мигает чаще. До меня доносится глухой хлопок. Машина останавливается метрах в десяти от моей. Проститутка долго не задерживается у нее. Наблюдаю, как миниатюрная фигурка удаляется, растворяясь в придорожном лесу. Лесная, блин, фея.

Из остановившегося, и, похоже, сломавшегося старенького форда выходит пухленькое тельце. Я знаю эту машину, и это тельце.

Что она тут делает? Какого хера она не дома? Половина третьего ночи! Ей вставать на пары скоро. Где она была?

И с кем, что более важно.

Из глубины моего пьяного сознания поднимается что-то кипящее. Бешусь. Девственность она бережет. Романы она читает! Татьяной Лариной себя возомнила. А по ночам таскается как Сонька Мармеладова.

Нифига себе, я еще что-то помню из школьной программы. Надо козырнуть как-нибудь перед пацанами. А то они думают, что я совсем тупой.

Выхожу из машины, оставляя дверь открытой. Малышка уже заметила меня. Теперь стоит у капота, который так и не смогла открыть, с ожиданием казни в глазах.

– Что у тебя случилось?

Говорить спокойно не получается. Рявкаю. Девочка вжимает шею в плечи, опуская голову. Всхлипывает.

– Ревешь что ли?

– Неет, – ревет.

– Иди в машину, – говорю устало.

Мне хочется ее обнять. Вжать в себя, почувствовать мягкое тело, такое манящее и желанное. Приласкать и успокоить, сказать, что поломка машины это не то, из-за чего стоит переживать. Что я решу эту проблему, что она может положиться на меня. А еще, что я схожу с ума от одного движения ее губ, крепко сжатых сейчас от старания сдержать слезы.

Только сейчас понимаю, насколько сильно хочу ее. Но еще не могу уговорить себя принять ситуацию. Меня бесит то, что отец притащил ее. Что заставляет меня сделать шаг, к которому я не готов. Бесит, что она вся такая правильная и милая, не может и слова сказать против, а послушно идет в машину, и садится на сиденье. И оттого, что на этом же самом сиденье только что сидела шлюха, которой я решил заменить эту девочку хотя бы на полчаса, мне становится тошно. Я не хочу, чтобы она сидела на месте девки, на которой пробу ставить негде. Но заднее сиденье тоже опошлено, поэтому ей придется примоститься тут. В конце концов, она то не знает, что я делал в этой машине еще десять минут назад.

– Где ты была?

Допиваю остатки алкоголя и выкидываю бутылку в кусты у обочины. Завожу машину, медленно трогаюсь.

– Миш, ты же пьян, давай я поведу.

Ага, щас, доводилась уже.

– Где ты была?

– Это не твое дело, – шепчет, пряча рот в воротнике старого пуховика.

– Что?

Меня аж трясти начинает. То есть это не мое дело, где по ночам пропадает моя невеста? О! Я назвал ее невестой? Без сарказма? Черт! Я пропадаю в этой малышке.

– Я оставлю тебя ночевать в твоей колымаге, раз это не мое дело, – рычу, сжимая руль тачки до побелевших костяшек.

– Я… я засиделать у подружки. Мы готовились к завтрашнему семинару. Пока чай попили, пока поболтали. Так и время пролетело. Я как поняла, что уже так поздно, сразу домой, то есть к вам поехала. А машина еле идет.

Теребит пухлыми пальчиками рукава чуханской куртейки. Вот блин, почему моя невеста ходит в этом стремном пухане? И почему она ездит на этой перебитой тарантайке? И почему на ней эта идиотская шапка, покрывшаяся катышками еще в прошлом веке?

Да с ней такой даже из дома выйти невозможно. Папа что, не мог ей денег на шмотки дать? Да и машина ей нужна надежная.