Мое кудрявое нечто
Шрифт:
– Вот же эти олигархи, чтоб их ветром унесло, – не стесняется в выражениях баба Катя. – Разодрал курточку? Жаль, хорошая курточка была.
– Конечно, бабушка, жалко, – вздыхаю. – Но что теперь поделать.
– Так ты с него теперь деньги стряси! Ну или хочешь, я позвоню ему? Я с ним так поговорю, что он…
– Нет-нет, – спешу остановить старушку, а то, не приведи Господь, она и впрямь позвонит гиганту, – не вздумайте. Этот пуховик и так уже на ладан дышал. Я все равно собиралась покупать новый. Сегодня после занятий пойду на рынок.
– А я как раз
Старушка открывает шкафчик и достает из под кухонной утвари конверт с накоплениями. Отсчитывает три тысячи рублей и протягивает их мне.
– Да ну что вы, бабушка Катя, я не возьму. У меня есть. Спасибо.
– А мне на что? Я как получила вчера, сразу за квартиру заплатила, – старушка сует сложенные купюры в нагрудный кармашек моего свитера. – На похороны себе отложила. Продукты купила. Вон, видишь, – окидывает морщинистой ладонью стол, – даже деликатесов в виде колбаски твоей любимой и сыра купила. Нам на неделю завтраков хватит. Так что бери, купи себе что-нибудь новенькое. А вот с машиной надо что-нибудь нам придумать. Кредит ведь на нее у тебя?
Киваю. Кредит мне помог взять Алексей Витальевич, под свое поручительство, поскольку брать предложенную им машину я отказалась. Выплачивать его придется все равно. Хорошо то, что моей стипендии хватит как раз на ежемесячный платеж. Плохо то, что на ремонт машины моих негустых финансовых запасов вряд ли останется, купить новую не представляется возможным, а ездить с дачи каждый день на попутках будет занимать уйму времени, да и мероприятие это ненадежное и, более того, опасное.
– Знаешь что, есть у меня пятьдесят тысяч рублей. Я их на похороны откладываю. Но помирать пока не собираюсь, даст Бог, поживу еще. Так что бери ка ты эти деньги, и закрывай свой кредит!
Баба Катя, придерживая рукой поясницу, смешно согнувшись, но очень резво несется в зал, видимо, доставать свои "гробовые" из закромов. А я несусь за ней, крича во все горло, что уж этих то денег я точно не возьму. Разворачивается сцена: бери – не возьму, в которой бабуська несколько раз сует мне в руки пухленький конверт с деньгами, а я несколько раз возвращаю его. Старушка сдается, когда я угрожаю, что если она не прекратит, я больше к ней в гости приходить не буду.
Затем, пока нянечка любовно вычесывает из нашего с ней серого любимца – Афанасия – шерсть, я со скоростью света мою в квартире полы, вытираю пыль и швабрю сантехнику. Помыть плиту не успеваю, мне пора бежать на пары.
На прощанье целуемся. Я получаю два бутерброда, компот в термокружке – витаминчики, и приглашение жить со старушкой.
По дороге в институт думаю, как было бы здорово жить с ней. Не надо таскаться каждый день издалека в институт и на работу. И машина была бы не нужна. И на бензине экономия. И о пробках можно позабыть. Вот почему я не смогла отказать Алексею Витальевичу, когда он приехал за мной к детскому дому? Потому что я тепло отношусь к человеку, который все эти годы приезжал ко мне раз в месяц, за редким исключением, привозил подарки, водил гулять. Он всегда говорил, что однажды заберет меня
Я никогда не спрашивала, почему он тогда не удочерит меня? Мне казалось, это унизительно. Теперь понимаю. Он хотел выдать меня за своего сына. Так мы все равно станем одной семьей.
Но я до сих не могу понять, как отношусь к этому.
Миша такой… такой…
Подпрыгиваю от сигнала клаксона, раздавшегося рядом. Вот не придурки ли? Кому понадобилось так сигналить? И что, одного раза мало? Зачем еще один раз, и еще один?
На крыльце института уже собрались мои однокурсницы, курят и, как обычно, делятся вчерашними новостями. Мне вот сегодня тоже есть что рассказать. Но что-то не хочется.
– Рита!
Не понимаю, кто выкрикивает мое имя в толпе снующих студентов. Кручу головой по сторонам, пока меня не хватают за руку выше локтя и не тащат куда-то.
Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с великолепным, сваянным из камня лицом Миши. Он убрал сегодня волосы в пучок на макушке, и в купе с легкой щетиной это выглядит очень… красиво… ладно, кого я стесняюсь, сексуально. Ярко-синяя короткая курточка расстегнута, а белая футболка под ней прилегает к торсу, выделяя четкий рельеф. Ширинка голубых джинс немного выпирает… нет, не немного… Уф! От этого парня так и веет мужественностью и сексом. Хотя, про второе мне то откуда знать? У меня вчера только случился первый поцелуй.
– Ты какого хера свалила утром?
Он тащит меня к машине, и я стараюсь держать равновесие, чтобы не прислониться к ней и так уже грязным пуховиком. У меня не было времени, чтобы почистить его.
– Я не свалила, я ушла.
– Я же сказал, что отвезу тебя. Как ты доехала?
– Я не хотела тебя будить, ты был пьян вчера, подумала, тебе надо выспаться. Я дошла до главной дороги, а там поймала попутку до Москвы.
– Моя невеста не будет ездить на попутках! – рычит гигант.
– Не буду, – подтверждаю я. – Я сегодня иду комнату смотреть в общежитии.
– Ага, щас, ты будешь жить, где живешь, поняла? – трясет меня за руку.
– Пусти! – пытаюсь отцепить от себя его клешню, но не могу. – Ты не хотел, чтобы я жила там. Ты вообще не хотел, чтобы я появилась в твоей жизни. И я решила из нее уйти. Просто дай мне сделать это, и больше никогда меня не увидишь!
– Еще как увижу, потому что не видать тебе никакой общаги. Не хватало еще, чтобы ты терлась там с местными утырками.
Умалчиваю, что в моей жизни сейчас самый большой утырок он сам.
– Пусти, пожалуйста, мне больно, – он тут же выпускает меня.
– Во сколько у тебя занятия заканчиваются? Я заеду за тобой.
– Не надо за мной заезжать! – кричу я. – Просто отстань от меня! Ну зачем я тебе?
Что мне сделать, чтобы греческий бог в человеческом обличии отстал от меня? Неужели он не понимает, насколько усложняет мою, и без того нелегкую, жизнь?
– Ооо, – парень ухмыляется, – для многих вещей. Я на этом месте ровно в три. Попробуй только не явиться.