Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)
Шрифт:
Морган нетерпеливо цыкнул зубом.
— Я-то думал…
Но Тома не интересовало, что он там думал.
— А она мне — что работает на Ринси. А он растяпа, я ей говорил. Я ей полсотни дал — деньги потеряны, но это не суть, Проныра, я пахал как проклятый, чтоб обделать дельце… — Он то ли испустил тоскливый стон, то ли просто достал изо рта сигару. — А сейчас у меня, черт подери, есть все — и где эта Лу?
Морган задумался, вспоминая: а собственно, где?
— Не тупи, — сердито бросил Том. — Что я, не знаю, что она в Галловей? [50]
50
По всей видимости, имеется в виду не одноименная местность в Шотландии (ко временам Уоллеса Галловей уже потерял административный статус графства, но традиционное название еще сохранялось), а какая-то из находившихся там тюрем. Лучше всего по смыслу подходит Инверари-Джэйл, «образцовая» тюрьма, в которой как раз поэтому могли содержаться женщины с небольшим сроком заключения: в описываемое время она уже не функционировала — но Уоллес, возможно, этот момент упустил из виду.
Проныра ухмыльнулся.
— И нечего лыбиться!
Вид у Тома был ожидаемо кислый.
— Я ее для тебя нашел, — просто пояснил Проныра.
Том скептически прикусил сигару.
— Нашел? Небось, Мэгги Сварти, Гэй Джойлер или кого вроде них? Да из них леди, как из меня! На нары захотел, что ли?
— Я нашел леди, — повторил Проныра.
Том скривился.
— То, что ты считаешь леди, и настоящая леди — две вещи несовместные.
Проныра не обиделся.
— Настоящая леди, без обмана. Молодая, симпатичная и на пианинах умеет. Ее так приперло, что она на все готова — ну, кроме всяких интересностей.
— Интересностей?
— Ну там, обнимашки, поцелуйчики, все такое, — пояснил Морган.
Том поднял бровь.
— Не, я даже не пробовал, — поспешно оговорился тот, опасаясь выглядеть дураком. — Но один там пригласил ее в кино, так она его к черту послала.
— Леди… — Беркс прижмурился, словно от сильной боли.
— Леди, отвечаю. Я слюбился с тамошней уборщицей — и что б ты думал, я нашел?
Беркс пожал плечами, и Морган достал горсть рваной бумаги, которую ловко разложил так, что из обрывков составился кусок письма.
Беркс достал пенсне, старательно устроил его на переносице, по привычке приоткрыл рот, как всегда, когда его что-то интересовало, и прочитал:
— «Верните брошь — и я воздержусь от каких-либо крайних мер…» Да, написано на хорошей бумаге, почерк женский. — Беркс был знатоком в этих делах. — Небось горничная какая-нибудь. А ты — леди…
Но Проныра возражал столь искренне и так верил в свои слова, что ему практически удалось убедить собеседника. Правда, оставалось убедить еще и девушку, но Проныра, как человек ответственный и тактичный, был уверен, что все преодолимо.
Мисс Мэри Смит не была легкой добычей. С тех пор как она взяла некую брошь с туалетного столика Эльзы Беркс, она отошла от дел. Брошь ценой в три тысячи фунтов
Она меняла квартиры так же легко, как меняла имена, — и делала это тем более часто, что Эльза вышла на ее след и предложила прощение и забвение в обмен на некую брошь. Увы, мисс Мэри Смит желала совсем иного.
Сейчас она сидела на краю кровати в Блумсберри-лодж и размышляла, что едва ли Эльза и впрямь наведет на нее полицию — этого странно было бы ожидать. С другой стороны, как она собирается объяснить…
Но ее размышления прервал стук консьержки.
— Да? — недовольно откликнулась Мэри.
— Там один джентльмен желает перекинуться с вами парой слов, — зашла та и протянула визитную карточку. Написанное на ней весьма впечатляло:
«Мистер Фетерло-Морган. Управляющий совет Нью-Амстердама».
Ничего странного Мэри в этих словах не заметила и мирно спустилась в небольшую каморку в стене прихожей, которую здесь называли гостиной.
Мистер Морган знал женщин и полагал колебание ошибкой, неизменно ведущей к провалу. Он предпочитал брать нахрапом.
— Доброе утро, мисс, — поздоровался он вежливо. — Нам надо поговорить.
Мэри выжидательно молчала.
— Не люблю тянуть кота за хвост. — Времени на пустые разговоры не было. — Слыхали про мисс Беркс? Спорим, нет? Спорим, вы ее близко не видели?
— Вы выиграли спор, — холодно пожала плечами Мэри. — Можете плясать от радости.
Это была не совсем та реакция, на которую рассчитывал Проныра, но он не растерялся и, скрыв минутное замешательство за слишком широким жестом, выхватил из-за пазухи сафьяновый кошелек и резко открыл. Там, среди множества визиток на разное имя, пряталась вырезка из газеты. Ее-то Проныра и предъявил мисс Смит.
— Вот. Читайте.
Та взяла листок, нахмурилась, потом начала:
— Купившим костюм — пара износостойких кальсон в подарок! Качество гарантируем!
— С другой стороны, — Проныра был слегка на взводе. — Переверните лист.
— Полиция разыскивает изумрудную брошь, похищенную, предположительно, профессиональным домушником с туалетного столика мисс Эльзы Беркс на прошлой неделе. Ознакомиться с официальным описанием пропавшей драгоценности можно… стоимость три тысячи фунтов, страховая компания назначила награду в двести фунтов… мисс Беркс, невеста полковника Пойнтинга, владельца судоходной компании, сообщает, что, хотя брошь была застрахована, главная ее ценность — в тех чувствах, память о которых она хранит…
Мэри вернула вырезку Моргану.
— Чувствительность — проклятие праздных классов.
Морган довольно усмехнулся — неприятным, кашляющим смешком.
— Так оно и есть. Знаете полковника?
Она помедлила, но кивнула.
— А его дом на Парк-лейн? Может, бывали там?
— Хорошо знаю.
В ее взгляде читался вопрос.
— Я человек простой, — начал Морган.
Мэри несколько издевательски кивнула. Это сбивало с мысли, но он все-таки продолжил:
— Так вот, не будем тянуть кота за хвост…