Мое обретение полюса
Шрифт:
Через сутки, в полночь, партия вернулась, но вовсе не из-за шторма. Им не удалось достичь основной цели. Шторм намел огромные сугробы снега, и прежде чем он иссяк, появился медведь, который стал слоняться вокруг запасов продовольствия. Собак засыпало снегом, и зверь беспрепятственно уничтожил значительное количество припасов. Эскимосы забили тревогу слишком поздно.
Когда они выбрались из-под снега, то увидели, как медведь, вцепившись зубами в огромный ласт моржа, поволок его в сторону, на манер человека поддерживая передними лапами. В спешке, пытаясь скорее освободить собак, которых сковал лед, эскимосы разрезали упряжь. Ута, забежав впереди медведя, даже не пытался его атаковать, а просто намеревался отрезать ему путь к отступлению. Зверь бросил
Медведя убили, и отягощенные грузом медвежатины и раненым, разведчики поспешили вернуться. Они заметили, что лед во многих местах взломан.
Арктический шторм приносит не только беды, но и кое-какую пользу. Снег покрывается твердой коркой наста, что облегчает езду на нартах. Взламывание льда, создав большие помехи для нашего продвижения, способствовало образованию больших разводьев, что позволило охотиться на моржей и медведей. Мы отправились в Серватингва, некоторые эскимосы взяли с собой семьи, поэтому на время Анноаток обезлюдел. Однако когда мы вернулись в поселок, туда понаехало много гостей, которые только мешали нам.
Эскимосы, доставившие в поселок собак и шкуры, которые мы заказали ранее, требовали нашего внимания, ведь они проделали для экспедиции огромную работу. Мы устраивали в их честь обеды и приглашали посидеть у нашей печурки, показывая книжки с картинками.
Через неделю грянул другой шторм, еще свирепее. Он причинил нам много вреда, разметав многих наших людей по всему побережью мыса Александер. Во время таких штормов лед обычно отрывается от берега и уносится в море. Нам оставалось только ждать известий. Сразу же после шторма в лагере не замедлили появиться посыльные с дурными вестями. Никого не унесло в море, однако ураган разрушил лагерь. Многие эскимосы в соседних поселениях лишились одежды и спальных мешков. Под ударами шторма припай оторвался от берега, и снежные дома унесло в море. Почти раздетые мужчины и женщины едва успели унести ноги. Двое новеньких нарт, несколько собак и три полных комплекта меховой одежды из нашего снаряжения были тоже утрачены. Пришлось посылать спасательную партию с мехами, чтобы выручить попавших в беду людей. К счастью, наши люди были хорошо снабжены мехами, из которых и сшили новую одежду для потерпевших.
Итак, нарты, груженные мехами, направлялись на север. Сопровождавшим их эскимосам было дано указание использовать эти меха для нужд пострадавших.
Другие необходимые вещи привезли из Анноатока возвращающиеся домой гонцы, и в течение недели все потери были возмещены. Однако это был ощутимый удар по экспедиции, мы лишались необходимого для нашего похода к полюсу количества мехов. После шторма появились моржи, и эскимосы уже не опасались голода.
К концу января большинство эскимосов вернулись. Мы стали готовиться к тому, чтобы снова попытаться пересечь пролив Смит. На сей раз Франке пожелал присоединиться к экспедиции — он готовился к своему первому путешествию. Мы погрузили на каждые из четырех нарт по 200 фунтов экспедиционных запасов и выслали их вперед. Четверо надежных каюров взялись переправить эти нарты на американский берег.
Постепенно светлело. Пора штормов миновала. Воздух стал свежим, влажным, холодным, прозрачным, словно хрусталь. Тем не менее освещение было еще слабым, и мы могли воспользоваться им только в течение четырех часов в сутки. Однако в ясные ночи при лунном и звездном освещении путешествовать можно было круглые сутки. Когда в южной части небосклона наблюдалось слабое свечение и снега подергивались бледным пурпуром, наши нарты со стонами продвигались вперед по ледяной равнине.
Вторая партия, так же как и первая, стартовала при благоприятных условиях, и мы с нетерпением ожидали от нее добрых вестей.
Партия достигла мыса Сэбин после утомительного 24-часового перехода, значительно отклонившись к северу. Ледовая обстановка
По берегам бухт лежал глубокий снег, с запада дул пронизывающий ветер. Двое эскимосов отказались идти дальше, но Франке с двумя другими спутниками продолжали пробиваться вдоль берега к мысу Вейл целые сутки. Дальше снег оказался слишком глубоким. На мысе Вейл запасы сложили в снежном доме, а на мысе Сэбин оставили в старом лагере. Выполнив свою задачу, партия вернулась к концу четвертых суток, не обнаружив никаких следов кораблекрушения, о котором ходили слухи.
Следующая партия из восьми нарт во главе с Эссею, Кудла и Метеком стартовала 5 февраля. Ей предстояло доставить снаряжение в бухту Флеглер-Бей и там охотиться на мускусных быков, чтобы обеспечить кормом упряжки, которые пойдут дальше, в глубь земли. Мы должны были встретиться с этой партией в назначенном месте.
Дневной свет был все еще слишком слабым для того, чтобы мы рискнули выступить главными силами. С сотней собак любая задержка в пути даже на одни сутки означала бы для нас невосполнимые потери. Использование до поры тщательно сберегаемых запасов с промежуточных складов неминуемо повлекло бы их быстрое сокращение. Возместить такие потери было бы невозможно, даже если бы в дальнейшем нам повезло на охоте, поэтому лучше было дождаться восхода солнца.
Мы завершили последние приготовления и с нетерпением ожидали появления солнца в этом самом северном аванпосте человечества, в каких-то 700 милях от полюса. Теперь, после долгих месяцев всевозможных прикидок и подготовки, проблема — как преодолеть это расстояние? — настойчиво и определенно вставала перед нами. Нам предстоял переход в 700 миль по запланированному маршруту, но со всеми отклонениями (ведь наш путь проляжет не исключительно по прямой) он неминуемо должен был растянуться до тысячи миль. Да еще та же тысяча миль обратно. Итак, 2 тысячи миль трудного путешествия по неизведанной, необитаемой ледяной пустыне.
Утром 19 февраля 1908 г. я отправился к Северному полюсу. [89] Спозаранку, как только забрезжил первый настоящий рассвет, 11 груженых нарт подъехали к нашему ящичному дому. На них было все необходимое для рывка на север — 4 тысячи фунтов запасов для перехода по льдам полярного моря и 2 тысячи фунтов моржовых шкур и жира, которыми мы собирались воспользоваться, прежде чем нам удастся обеспечить себя продуктами охоты, на которые мы рассчитывали. Одиннадцать нарт управлялись девятью эскимосами, мной и Франке. Их тащили 103 собаки, которые находились в отличной форме. В течение нескольких недель этих собак кормили до отвала кожей и мясом моржа. Теперь им предстояло питаться свежей пищей только через сутки.
Note89
Не к полюсу, а только к мысу Свартенвог на острове Аксель-Хейберг — исходный рубеж маршрута к полюсу.
Мое сердце билось от восторга. Вот-вот я должен был отправиться на поиски полюса, мечта о котором вдохновляла меня долгие годы! Эскимосы тоже были взволнованны. Собаки заразились нашим энтузиазмом и радостно лаяли. В 8 часов утра мы щелкнули бичами, собаки, запряженные парами, рванулись вперед — мы стартовали. Покорение Северного полюса началось.
Казалось, со мной хотели отправиться все эскимосы со всеми своими собаками. Однако отправились лишь специально отобранные, представлявшие собой, так сказать, «сливки» эскимосской земли. Все находились в превосходной спортивной форме, за которой я особенно тщательно следил все зимние месяцы. Я считаю своим большим достижением то, что сумел завоевать дружбу и доверие эскимосов. Это позволяло мне уверовать в их готовность следовать моим советам и указаниям. Одним из моих преимуществ было умение хорошо говорить по-эскимосски, так, чтобы поддерживать беседу.