Моё пост-имаго
Шрифт:
Доктор достал из саквояжа линеечку и замерил края раны (длина – пять с половиной дюймов, ширина – чуть больше полутора). После чего разжег небольшую лампу и через увеличительное стекло взглянул на рану поближе.
Края были рваными, в самых глубоких местах даже белел череп. Судя по резким отрывистым волокнам, складывалось ощущение, что нанесли ее чем-то, напоминающим… наждачную бумагу. При этом на краях раны обнаружилось кое-что весьма странное…
Доктор взял пинцет и переместил «странное» в крошечную скляночку для образцов.
Убрав склянку
Доктор осмотрел тело покойника. Мужчина был одет в коричневый твидовый костюм-тройку неплохого качества, но, видно, не новый: манжеты потертые, на локтях заплаты. Помимо раны на лице, других повреждений на теле не обнаружилось…
Пока доктор проводил осмотр, служащие Паровозного ведомства обсуждали мертвеца и обстоятельства происшествия.
– Согласно билету, – сообщил проводник, заглядывая в купе из прохода, – пассажира зовут Реджинальд М. Руффус. Сел на поезд он в порту Керруотер, заказывал чай и много-много сахара – я едва ли не весь запас рафинада на этого сладкоежку истратил…
– Кто-то еще ехал в этом купе? – спросил начальник станции.
– Нет, сэр. Только мистер Руффус.
– Так что здесь произошло?
– Не знаю, сэр. Никто ничего не видел и не слышал.
– Как всегда, – раздраженно произнес начальник станции. – Где носит этих полицейских?
– Их уже позвали, сэр…
Доктор слушал вполуха. Его заинтересовал исходящий от мертвеца запах… странный запах, обладающий явно лекарственной основой, – вероятно, какая-то мазь.
Он развязал галстук-бабочку покойного, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. На шее обнаружилась едва заметная сиреневатая сыпь – запах шел от нее: судя по всему, этот Реджинальд М. Руффус чем-то ее смазывал.
Доктор Доу принялся обыскивать карманы пиджака покойного в поисках тюбика мази, но нашел лишь носовой платок и пачку жевательного табака «Хюмм». При этом он нащупал завалившийся за подкладку какой-то предмет цилиндрической формы (слишком большой, как для тюбика).
– Кто обнаружил тело? – спросил доктор.
– Я, сэр. – Проводник дрожащей рукой промокнул пот на лбу платком. – Я шел по вагону, сообщая пассажирам, что мы прибыли. Как всегда, согласно инструкции, напоминал, чтобы не забывали вещи и оставляли чаевые. Дверь купе была приоткрыта, и я увидел его руку… Я решил, что эта рука выглядит очень подозрительно. Она торчала и не шевелилась. Тогда я открыл дверь и увидел… увидел…
– Держите себя в руках, Хемфри, – велел начальник станции.
– Когда вы видели этого человека живым в последний раз? – спросил доктор.
Проводник задумался.
– За десять минут до прибытия. Зашел сообщить ему, что мы вот-вот будем на месте. Он выглядел нетерпеливым… и был жив.
Доктор вывернул карман пиджака покойного, пытаясь достать непонятный цилиндрический предмет, но дыры так и не нашел – очевидно, тот не завалился, а был намеренно вшит под подкладку. Натаниэль Доу потянулся к своему саквояжу за ланцетом,
Доктор нахмурился.
– Сэр, вы не могли бы отойти в сторону? – обратился он к начальнику станции, и тот отступил к двери купе. – Что это тут такое?
Кожаная спинка сидения была вспорота. Длинная кривая прореха начиналась почти у самого окна, доходила примерно до середины сидения, обрывалась на два-три фута, после чего начиналась снова и тянулась до дверей. Как будто что-то вонзилось в кожу, прошло сверху по какой-то преграде, после чего вернулось на прежний маршрут.
– Поразительно! – Начальник станции недоуменно распахнул рот.
– Сэр, вы не присядете вот сюда? – Доктор указал на место посередине, между двумя разрезанными участками, и начальник станции исполнил его просьбу.
Доктор Доу кивнул: и пусть вокзальный служащий занимал чуть больше места, чем требовалось, было ясно, что именно стало преградой для чьего-то немыслимого удара.
– Кто-то здесь был! Кто-то еще! – воскликнул Джаспер, любопытные глаза которого мелькали то тут, то там; неугомонный мальчишка выглядывал из-под рук и из-за спин служащих ведомства, тянул шею и вставал на цыпочки, пытаясь увидеть как можно больше.
Мальчик был прав, вот только, судя по всему, в купе кое-чего не хватало. Второго трупа.
Доктор Доу уже собирался озвучить свое предположение, как тут вдруг заметил что-то на полу. Наклонившись, он подсветил находку лампой.
Вдоль сиденья была рассыпана… зола?
Натаниэль Доу взял щепотку черной пыли, растер между пальцами. Бросил взгляд на газовые рожки – все верно, золе здесь взяться было неоткуда.
Достав из кармашка саквояжа небольшой конвертик, доктор насыпал в него щепотку черной пыли.
– Ваше мнение, доктор? – спросил начальник станции, по-прежнему сидевший на месте неизвестного участника жуткого происшествия.
– Слишком шумно, – раздраженно бросил доктор Доу.
– А по поводу покойника?
Доктор покачал головой и прищурился.
– Я сейчас скажу то, с чего начинаются многие мрачные истории: я никогда прежде не видел таких ран… и не представляю, чем она была нанесена…
– Может, топором? – затаив дыхание от восторга, предположил Джаспер – для него все происходящее было чем-то сродни театральному представлению.
– Точно не топором, – сказал доктор. – Я не могу определить орудие прямо здесь, нужно изучить все подробнее. К тому же этот шум очень отвлекает…
На перроне что-то происходило. У вагона раздались крики, кто-то басил, что-то требовал, велел всем и каждому убираться вон и щедро сыпал угрозами.
– Кажется, наша славная полиция прибыла, – заметил доктор.
И верно: в вагон, а затем и в купе, тяжело ступая, вошли двое констеблей в темно-синей форме, высоких шлемах и с дубинками на поясе. Один был толстым увальнем с глазами навыкат, а другой – настоящим громилой с квадратной челюстью и мелкими, как пуговички-пенни, глазками.