Мое сердце между строк
Шрифт:
И все-таки кажется ли это достаточно убедительным, что я могу совершить невозможное, ну, а почему я не должна верить в это?
— Девочки, по местам! — кричит тренер, и плыву к крайней правой дорожке и цепляюсь за край бассейна, чтобы приготовиться для плавания на спине.
Пока надеваю плавательные очки и проверяю местонахождение шапочки, я бросаю взгляд на ряд моих коллег из команды. Мое место рядом с Холли Бишоп, которая заняла третье место в плавании на спине в региональных соревнованиях. Жестко.
На следующих
Звучит электронный сигнал, я ныряю, отталкиваюсь от стены и извиваюсь под водой, преодолевая первые метры.
С самого начала я чувствую себя по другому, как будто я была морским животным, морской нимфой, как в книге Оливера, с настолько мощным хвостом, что я могла бы обогнать лодку, не говоря уже о Холли Бишоп. Я выныриваю на поверхность, смотря на люминесцентные лампы плавательного зала, и скольжу как слепая по волнам.
Я — машина. Я непобедима.
Когда я снова выныриваю после разворота, то слышу,
как мои конкуренты выкрикивают проклятия , и тренер выкрикивает мое имя. Итак, я смогла оторваться, все растеряны, что у Делайлы Макфи наконец наступил большой день.
Теперь я в любой момент могу почувствовать целевой удар, от которого остановится мое время, и объявят мою победу. Вода подо мной кружится, и мои руки упираются во что- то жесткое за моей спиной...
— Аааууу!
Когда я разворачиваюсь, разбрызгивая брызги и срываю очки с лица, я вижу Олли МакЭндрю, которая держится за нос. Кровь потоком бежит в бассейн. — Ты жульничаешь? — кричит она.
Я пристально смотрю на нее в ужасе, затем смотрю на девушек, которые вытаскивают Олли из воды. — Всем вылезти из воды, — шумит тренер. — Загрязнено телесной жидкостью.
— Ээ... Мне очень жаль, — заикаюсь я и задаюсь вопросом, что Олли МакЭндрю делала на моей дорожке. Но тогда осматриваюсь.
Как-то я умудрилась пересечь пять дорожек до совсем левой к Олии. И моим убийственным ударом со спины я, наверное, сломала ей нос.
— Как прошла тренировка? — спрашивает мама, когда я влезаю на пасажирское сидение.
— Я заканчиваю с плаванием, высшей школой, с жизнью, в общем.
— Что случилось?
— Я не хотела, бы говорить об этом, — мой мобильный пискнул. Джулс прислала сообщение, но у меня нет желания сообщать ей о моей новой катастрофе. Она узнает об этом так или иначе в понедельник в школе, где меня будут задевать хуже, чем прежде.
Моя мама смотрит на меня со стороны. — Ну да, что бы это ни было, определенно двойной шоколадный молочный коктейль из ресторана Ридгели сможет немного сгладить ситуацию. Давай поедим там.
Я знаю, что это значит очень много для моей мамы. Мы не часто едим не дома. Мы не можем позволить себе это. — Спасибо, — бормочу
— Делайла, — говорит мама, нахмурив лоб.
— С тобой правда все в порядке?
— Все отлично, мама. У меня просто... целая куча домашнего задания.
На оставшемся обратном пути я успешно избегаю любой беседы. Когда мы останавливаемся на въезде, я сразу несусь в дом и поднимаюсь в свою комнату. Книга все еще лежит на кровати, где я ее положила.
Я открываю ее на сорок третьей странице, где она открывается практически самостоятельно, корешок книги, наверное, уже переломился на ней, и нахожу Оливера у подножия скалы. Он одаривает меня сияющей улыбкой. — Тренировка по плаванию была прекрасной?
До конца урока плавания я взяла себя в руки. И в раздевалке, где все шушукались и ядовито сверкали глазами, и во время десятиминутной поездки домой.
Но сейчас, перед Оливером, я теряю самообладание и начинаю плакать. При этом слезы капают на страницу. Одна слезинка приземляется Оливеру на голову и разрывается как водяная бомба. Он промокает насквозь.
— Извини, — соплю я.— У меня был ужасный вечер.
— Может, я могу тебя ободрить? — говорит Оливер. "Уже то, что ты здесь подбадривает меня," — думаю я и понимаю, что после истории с носом Элли Макэндрюс, Оливер был единственным человеком, которого я хотела видеть.
Разве только Оливер, в сущности, не человек.
Я вытираю глаза. — Я чуть не утопила самую популярную девушку в школе, ту самую, которой я раздробила коленную чашечку в прошлом году. Когда я в понедельник утром приду в школу, меня все будут ненавидеть.
— Я не буду тебя ненавидеть, — утешает меня Оливер.
Я робко улыбаюсь. — Спасибо. Но, к сожалению, ты не ходишь в мою школу.
— Но я мог бы, может даже раньше, чем ты думаешь...
У меня округляются глаза, когда я начинаю понимать, о чем он говорит. — Ты нашел другой путь наружу? Мне больше нравится говорить о проблемах Оливера, чем о моих собственных.
— По крайней мере, я нашел своего рода портал. Я был у Раскуллио. Он одаренный художник!
— Художник? Я думала он злодей!
— Нет, — говорит Оливер. — Разве ты забыла? Я же рассказывал тебе, что это только его роль в сказке. В любом случае он кое— что открыл. Если он нарисует предмет на специальном экране, на котором изображена его пещера...
тогда этот предмет по мановению волшебства становится реальным.
— Таким образом, он создал Пиро, дракона.
— Именно. Но, видимо, это работает даже, если историю никто не читает.
Я трясу головой. — Но чем это может быть нам полезно?
Раскуллио не живет же здесь. Он не может просто нарисовать тебя в этом мире.