Шрифт:
Annotation
Восемь лет назад Ясон предал свою единственную любовь. Теперь он должен вернуть ее снова. Медея из наивной и доверчивой девочки превратилась в красивую и уверенную в себе женщину. Она не готова простить предательство. Роман бесплатно выкладывается на сайте Лит-Эра в режиме 1 глава в день. Здесь размещены первые пять глав.
Гордиенко Екатерина Сергеевна
Гордиенко Екатерина Сергеевна
ЗОЛОТОЕ РУНО
ПРОЛОГ
ЯСОН
Я пытался отдышаться, прижавшись к железному днищу моторной лодки. Легкие горели, перед глазами плавали черные пятна - похоже, я побил свой собственный рекорд пребывания под водой.
Привязанный к брезентовому поясу мешок неудержимо тянул ко дну, и я изо всех сил цеплялся за канат стоящего на якоре рыбацкого баркаса, чтобы не уйти на глубину. Затем рывок - и я пиявкой повисал на корпусе следующего суденышка. Где-то надо мной слышались крики людей, хлопки (неужели дело дошло до стрельбы?), но здесь, на глубине полутора метров от поверхности воды я чувствовал себя в относительной безопасности. Вот только тонкая цепочка пузырьков, бегущая из уголка моего рта напоминала, что время мое течет неумолимо и скоро закончится совсем.
Внезапно темнота наверху озарилась оранжевым заревом, а уши заложило от грохота близкого взрыва. Одна вспышка, вторая... Я снова рванулся вперед, из последних сил выпрыгнул из воды и обеими руками уцепился за борт.
Чьи-то руки подхватили меня под мышки и втянули в лодку. И вот я лежал, судорожно хватая воздух ртом, не в силах отвести глаз от пары коричневых мокасин с медными бусинками на кисточках, и точно знал, что если посмотрю вверх, то разгляжу в зареве пылающих возле причала лодок пухлые ляжки, нависающий над ними животик и венчающий всю эту конструкцию острый клюв Мони Каплуна. Наш Моня даже за контрабасом (1) явился при полном параде.
Меня быстро обшарили и ловко отстегнули мешок вместе с поясом.
– Молодец, донес. Отдыхай пока.
– Нет, - прохрипел я.
– Высадите меня ближе к скалам. Дальше я сам вернусь.
Моня ласково закудахтал у меня над головой. Не любил я, когда он так смеялся, потому что ничем хорошим это обычно не заканчивалось.
– Нет уж, дружок. На этот раз придется прокатиться с нами подальше.
– Почему?
Я попытался приподняться на локтях, но мне в спину между лопаток уперлась твердая подметка ботинка.
– Нехорошо получилось, Ясон. Пришлось отвлекать шмонал (2), вот и подожгли пару лодок. Так что, оставайся, мальчик, с нами, пока все не уляжется.
– Меня никто не видел!
– Волна отчаяния захлестнула с головой.
– А я умею держать язык за зубами. Ты меня знаешь, Каплун.
– Тебя здесь все знают, - доносится сверху.
– Потому не делай мине мозги, лежи тихо.
В подтверждение его слов ботинок на моей спине сильнее придавил меня к днищу лодки. Ладно, я буду лежать очень тихо. Я даже смогу притвориться, что меня здесь нет. До борта, до вязкой и черной, как мазут, воды, всего полметра. Они и глазом моргнуть не успеют, как я скользну вниз, надо только выждать подходящий момент. Три... два... один... За спиной взревел двигатель, лодка дернулась вперед, тяжесть с моей спины исчезла, и я руками и ногами подбросил свое тело вверх... Затем последовал удар по голове, темнота.
В колыханье розовой воды, в плеске сонных волн выплывает корма маленькой лодки. Спиной ко мне на задней банке сидит девочка. От предрассветной сырости она закутана в мой свитер, и ее волнистые волосы живым золотом рассыпаны по укрытой грубой шерстью спине.
– Ночь раздувает угли восхода
Замирают гудки парохода
Море суровое, дюны песчаные,
Дайте запомнить мне вас на прощание...
– Хватит галдеть, Медея, всю рыбу распугаешь.
Не переставая болтать ногами в воде, она оглядывается и улыбается во весь рот:
– Наоборот. Рыба захочет посмотреть, кто там так красиво поет, и придет сюда. Ой, Ясон...
– Ее глаза округляются: - Смотри, клюет, клюет!
Точно, клюет. Я подсекаю и выбрасываю на дно лодки упругую рыбину в ярко розовой чешуе.
– Окунь!
Медея быстро переворачивается и ловко вытаскивает из жабр крючок.
– Креветку или червя?
– Креветку.
Я снова забрасываю снасть в воду, а за моей спиной раздается, исполненное энтузиазма:
– ... Дайте запомнить мне вас на прощание...
Снова в себя я пришел уже в каком-то сарае. Матрас был брошен поверх старого сена, от мелкой трухи запершило в горле и я надсадно закашлялся.
– На, выпей.
Мне протянули большую кружку с отбитой по краю эмалью, и я выхлебал ее несколькими глотками. Затем снова заснул.
Медея с отцом и мамой выходит из ворот церкви Святого Николая, и все сидящие за столиками кофейни Костаса Спитакиса разом замолкают. А я... я, наверное, вообще забываю, как дышать.
Хуже того, я даже не в силах рукой пошевелить, пока она в белом кружевном платье и с черной бархатной лентой в волосах плывет мимо меня, оберегаемая с боков родителями, а с тыла двумя братьями. И все же она успевает бросить мне искоса лукавый взгляд и улыбнуться уголками розовых губ.