Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
— Знаешь, — медленно произнесла обладательница перчаток, так и не опустив арбалета, — я считаю, что могильщики — обычные люди, хотя люди, называющие себя обычными, так не считают. А это значит, ты можешь оказаться ворюгой, убийцей или насильником, а может, и всем вместе.
— Не думаю, что многое можно своровать у человека, который идёт в Имп, — дёрнул головой могильщик.
— И откуда ты знаешь, что я только иду в Имп, а не возвращаюсь?
— Я нашёл твои следы, им не больше двух дней. Ты бы не успела дойти до города и вернуться.
— А ты внимательный, — хмыкнула женщина. — Но убить могут и за пару грошей, которые валяются у меня в кармане. Или, например, за этот прекрасный обед из жареной свинины, сухарей и кипятка. А может, ты всё-таки насильник?
— Я не собираюсь тебя насиловать, — прошипел Велион. Если бы могильщица захотела его прогнать, то не стала бы с ним разговаривать. Так на кой хрен тянуть время? — Я могу добавить к твоему прекрасному обеду сушёных овощей. Только их нужно заново высушить, так же, как и мою одежду.
— Чёрт с тобой, иди сюда. Только оставь оружие у входа.
Велион трясущимися от холода руками снял ножны с пояса и не глядя выбросил их. Однако пока он медленно шагал к костру, могильщица продолжала в него целиться. Арбалет она опустила только, когда могильщик подошёл к костру и принялся сдирать с себя одежду.
— Вот, возьми. — Женщина протянула могильщику сухое одеяло.
Велион разложил свою одежду рядом с костром и открыл рюкзак. К счастью, он хорошо его зашнуровал, и воды внутрь проникло совсем немного. Но стоило развернуть один из свёртков, как в ноздри ударила тяжёлая едкая вонь, от которой засвербело в носу. Плесень поразила уже всю еду и, кажется, начала превращать её в самое себя. Могильщик выругался.
— Кажется, обойдёмся без мокрых сушёных овощей, а? — проворчала женщина, зажимая нос. — Выкинь это дерьмо подальше.
Велион выбросил все свёртки с едой на улицу, отойдя на добрую сотню шагов от храма. Вернувшись к костру, он, наконец, протянул руки к огню и тяжело вдохнул, стараясь унять дрожь.
— Не время для купания? — усмехнулась женщина.
— Да.
— Говорят, рождённый для виселицы не утонет.
— Я сдохну в могильнике, — буркнул могильщик.
— Думаешь, именно поэтому и выплыл?
— Думаю, да.
Пол-лица собеседницы закрывал капюшон, так что разглядеть её удалось только с близкого расстояния. Она была довольно симпатичной, худощавой, но эта худощавость не переходила в измождённость. Лицо у девушки выглядело молодо, не больше, чем на двадцать пять лет, но в свисающих на лицо волосах почти нет седины.
Либо она достаточно успешна, либо только-только начала свои странствия. Скорее всего, второе — молодёжь часто суётся в такие места, которые предпочитают обходить даже бывалые и очень жадные до добычи могильщики. Обычно могильщик и становится бывалым благодаря тому, что в молодости не совал нос, куда не следует. Тех, что обожглись раз в местах, подобных Импу, и больше не пробовали, чертовски мало. Их обычно можно было отличить по жутким шрамам, незаживающим ранам и другим уродствам. Но каждый из них по праву считал, что ему в своё время повезло — другие попавшие в подобные переделки умерли.
— А ты прожжённый, — сказала могильщица после непродолжительного молчания.
— Что? — буркнул Велион, ёрзающий на месте, чтобы принять позу, максимально выгодную по отношению к костру и исходящему от него теплу.
— Шрамы на твоём теле. Часто не везло? Или, наоборот, был на волоске от смерти?
— И то, и другое.
— И пальцы длинные и тонкие, — продолжала женщина. — Говорят, с такими проще, чем с короткими. Как думаешь?
Велион пожал плечами.
— Главное это то, что у тебя их десять, — продолжила говорить могильщица. — Это комплимент.
— Благодарю.
— А ты не разговорчивый.
— Сложно говорить, когда зуб на зуб не попадает.
— Точно. Ну ладно, молчи, если хочешь. Я — Элаги.
— Велион.
— Подожди, вода немного подогреется, и будем есть.
Велион действительно проголодался и устал, а холод высасывал из него последние силы.
— Уверена, ты упал с моста, — сказала Элаги, усмехаясь.
— Да. Чёртов морок.
— Мне говорили об этом. Я шла там днём, и мост выглядел, как должен был — правой половины нет от середины. Но пару часов назад он будто восстановился. К утру морок должен растаять.
— От кого ты это слышала?
— Я расспросила одного могильщика, который дошёл почти до стен Импа этим летом. Потом ему померещилось что-то очень нехорошее, и он драпанул назад.
— Все, кто ходил к Импу, говорят, что им мерещилось всякое, — кивнул Велион.
— Трусы, — фыркнула Элаги. — Такой же морок, как этот проклятый мост. Так, что там с моим супчиком?
Могильщица заглянула в котелок с водой, потом вытащила из лежащего рядом рюкзака оплетённую бутыль и кусок коричневого сахара. Когда Элаги откупорила бутыль, Велион учуял запах самогона. Женщина плеснула в котелок порядочно выпивки, зачем-то отправила туда часть сахара и как следует перемешала. Выждав какое-то время, она подцепила котелок палкой и поставила на пол. Велион молча вытащил из своего рюкзака деревянный, отделанный костью стакан.
— Красивая штучка, — заметила Элаги. — Давай сю… Ах, мать твою дери! — могильщица зашипела и затрясла обожжённой рукой. — Привыкла, что сама в последнее время в перчатках, а тут вот сняла. Дома-то я их почти не ношу…
Велион надел свои перчатки, пересел и принялся разливать грог по стаканам. Элаги, не обращая внимания на боль в обожженных пальцах, уже набивала рот кусками окорока и активно хрустела сухарями. Велион взял сухарь и начал его грызть, предварительно глотнув из стакана. Горячая жидкость прогрела его до самых пяток — самогона могильщица не жалела.
— Ешь нормально, — пробубнила Элаги. — Я что-то до хрена нажарила, наверное, предполагала, что ты придёшь. Судьба, а, могильщик?
Велион благодарно улыбнулся и последовал совету своей сотрапезницы: один сухарь только разжёг голод.
Наконец, Элаги сжевала последний кусок свинины и допила уже подостывшее варево из своего стакана. Могильщик, закончивший с едой раньше, раскладывал свою одежду так, чтобы она лучше сохла.
— Я, знаешь ли, поболтать люблю. И ты расплатишься со мной за ужин и сухое одеяло разговором.