Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
— Так и сделаю, — мрачно сказал Грест, в этот момент даже веря своим словам. Вообще-то, Единому он раньше не молился, но сейчас Одноглазый, покровитель шутов, шулеров и прочих пройдох, вряд ли будет ему покровительствовать.
До харчевни четвёрка путников добралась через четверть часа. Всю дорогу старший жрец разглагольствовал о том, как не приученному к труду Гресту будет тяжело, но отчаиваться не стоит, ведь тяжёлый труд — благо для человека. Грест работать не умел и не любил — это факт, и раньше он как-то не задумывался о том, чем будет заниматься.
От мрачных мыслей его отвлёк запах густой рыбной похлёбки и свежевыпеченного хлеба. Харчевня хоть и была небольшой — один этаж и два помещения, одним из которых была кухня, — но далеко не самой худшей в жизни Греста.
— Не так уж и плохо, — кивнул Велион, усаживаясь за один из свободных столов. Грест уселся рядом, жрецы — напротив.
— Две скамьи да бочка, к которой приколотили доски, чего ж тут хорошего? — печально вопросил жрец. — Кстати, господа, не знаю ваших имён, как, должно быть и вы моего. Я Венле, а это мой помощник и спутник Кайвен, очень приятно. Предлагаю разделить обед и развлечься беседой, так как других развлечений здесь всё равно нет.
Венле говорил в полный голос, кто-то из местных забулдыг заворчал что-то нелицеприятное в его сторону, однако дальше ворчания дело не пошло — со жрецом явно связываться не будет никто.
Служанка, убедившись в платёжеспособности незнакомцев, принесла им котелок с рыбной похлёбкой, две ковриги хлеба и большой ломоть сыра. Велион расщедрился на кувшин пива для всех, после чего Кайвен и Грест повеселели.
— Что ж, — заговорил жрец, прожёвывая большой кусок варёной щуки, — я с учеником несу в эти места правду о Едином, молодой Грест хочет начать новую жизнь, а что привело сюда тебя, Велион? Если это не тайна, конечно.
Черноволосый усмехнулся.
— Какие тайны могут быть у простого человека? Я торговец антиквариатом.
Грест поёрзал на своей скамье. Торговцами антиквариатом обычно называли себя барыги, торгующие с могильщиками. Воришка знал парочку таких, и это были не самые приятные люди. Возможно, его взгляд убийцы — всего лишь профессиональная привычка. Сам Грест с могильщиками дел никогда не имел, но, по слухам, они люди ещё более неприятные, чем барыги, которым они продавали награбленное в мёртвых городах.
— Торгуешь с могильщиками? — неодобрительно проговорил жрец.
— Как-то приходится зарабатывать на жизнь.
— Здесь не бывает могильщиков, — сказал Кайвен, впервые за трапезу отвлёкшись от еды. — Богатый могильник в этих краях только один — Имп. А оттуда, говорят, никто никогда не возвращался.
— Я тоже об этом слышал, — кивнул Велион, с любопытством разглядывая молодого жреца. — Но слухи порой лживы.
— Не в этом случае, — покачал головой Кайвен. — Мне можете поверить.
— Кайвен был могильщиком, — пояснил Венле, — но я и вера в Единого заставили сойти
— И я благодарен за это, — прошептал молодой жрец. — Нет ничего более мерзкого, чем могильщики. Они отродья тьмы, отрыжка мёртвых богов, посланники болезней и смерти.
Торговец антиквариатом усмехнулся:
— Неужели? И сколько болезней ты наслал в свою бытность могильщиком?
— Нисколько, к счастью. Я не успел. Но… то безумие, которые охватывало меня вблизи мёртвых городов… или в те дни, когда я был далеко от них…
Старший жрец успокаивающе положил руку на локоть Кайвена.
— Не вспоминай те дни, брат, ты давно излечился. — Он перевёл строгий взгляд на Велиона: — Я стараюсь не судить людей за их поступки, но на твоём месте я бы отказался от любых дел с выродками-могильщиками. Рано или поздно эти демоны утащат и тебя за собой: насильно наденут на твои руки перчатки, как это было с Кайвеном, и заставят бродить по мёртвым городам или принесут в жертву своим погибшим богам.
Грест охнул. Он, конечно, многое слышал, но чтобы такое…
— Неужели всё так плохо? — спросил он.
— Слухи порой лживы, — сказал жрец, — но не в случае с могильщиками. Их появление — грех по отношению к самой жизни. Они скитаются по всему свету, выискивая новых адептов, разрушая жизни людей и насылая на них проклятья, а торговцы, скупающие у них добро, украденное у наших мёртвых предков, помогают им… — Венле осёкся, — …пусть и не имея никаких дурных мыслей и мотивов.
Велиона на первый взгляд все эти слова ни капли не задели.
— Я всего лишь торговец, — пожал он плечами. — Купил, перепродал, посчитал прибыль или убыль.
— И всё равно я бы рекомендовал тебе бросить любые дела с ними, — с печальным вздохом проговорил старший жрец. Он обвёл всех присутствующих в таверне. — И мои слова относятся к каждому. Когда-нибудь эти проклятые посланники Неназванного пробудят зло, спящее в мёртвых городах, и начнётся вторая великая Война, которая уже станет последней для человечества.
Всем было плевать на слова жреца. Кроме Греста.
— О чём ты? — с ужасом спросил он.
— Есть старая легенда о происхождении могильщиков, — прошептал Кайвен трясущимися губами. Молодой жрец уже давно забыл и про еду, и про выпивку, но упоминание о Неназванном повергло его в благоговейный ужас.
Венле неодобрительно посмотрел на своего ученика.
— И ты должен рассказывать её всем после моей проповеди, — сказал он, — а не трястись при одном упоминании о Неназванном. Единый защитит тебя даже за стенами своего храма, я говорил тебе об этом не раз. Ты обязан посвятить всех, кого встретишь, в эту страшную правду. Могильщиков и так не любят, но мы должны вызвать праведную ненависть по отношению к ним. Иначе зло, пробуждённое ими, вырвется наружу.
— Я слышал легенду, о которой вы говорите, от одного из могильщиков, — сказал Велион, допивая своё пиво и жестом подзывая служанку, — и не помню ничего ни о древнем зле из мёртвых городов, ни о Неназванном.