Могильщик. Трое отвергнутых
Шрифт:
– И это всё?
– Угу.
Хасл тяжело вздохнул и огляделся. И кого они ищут?
– Это не к добру, - мрачно проговорил Эрли, и все опять с ним согласились.
***
Внизу, под холмом, перед ними открылись Серые поля, поросшие одичавшей пшеницей и сорняком, местами заболоченные, местами покрытые лёгкой серой дымкой - испражнениями Зверя. У болота стояли развалины каменной мельницы, и ветер скрипел её обветшалым колесом, частично погружённым в болото. Впрочем, этих мест гнев Друга почти не достигал, и если бы не лёгкий туман, многие перебрались бы сюда. Хоть здесь и не водилась
– Горы, - сказал Некпре, тыча копьём в отвесную стену, отделяющую долину от остального мира.
– Всегда смотрю на них и думаю - а что там?
– Ничего, Друг же говорил: всё погибло, - ответил Жерев.
– Мы сюда не на горы смотреть пришли.
Хуторянин пожал плечами и принялся тыкать копьём в разные стороны:
– Откуда тогда появился чужак, если всё погибло? И что нам вообще здесь делать? Чужак не может спрятаться ни в болоте, ни в тумане, ни в поле. Нам нужно проверить только мельницу, но и туда человек в здравом уме не сунулся бы.
– Откуда ты знаешь, что он человек? И что у него есть ум?
– Тебе об этом судить ещё сложнее, - парировал Некпре.
– Да ладно? А чего ж ты тогда отцу не сказал, что здесь нечего делать?
– Сам-то со своим много спорил?
– Пошли на мельницу, - сказал Хасл, прерывая спорщиков.
– Проверим её, а после всё-таки прочешем поле там, где поменьше тумана. Раз нам задали дело, нужно сделать его как можно лучше, так нам говорит Учитель.
Они выстроились в шеренгу на расстоянии десяти шагов друг от друга и зашагали к мельнице. До неё было полмили, и люди не торопясь прошли это расстояние за полчаса. Поле как будто пустовало, и всё же Хасл хотел проверить все проходимые места, расположенные справа от мельницы.
– Пшеница всё мельче и мельче, - печально проговорил хуторянин уже у самой мельницы.
– Скоро, говорят, совсем выродится.
– Нам-то с этого что?
– фыркнул дровосек.
– Я хлеб только во время посещения Друга ем, на Йоль. Это вы...
– Заткнись, - рыкнул Хасл.
– Чуете запах?
– Болотом воняет, - сказал Эрли.
– Нет... как будто...
Они осторожно, один за другим, вошли на мельницу. От неё остались только три стены да груды камней, а среди завала то тут, то там торчали иссохшие кости, от которых пахло смертью и страхом. Когда-то здесь погибла уйма народу - десять или двенадцать человек.
Но сегодня на один труп здесь было больше. И этот не успел разложиться.
– Это чужак, - с облегчением в голосе сказал Эрли.
– Можно возвращаться.
В голосе же Жерева сквозил нескрываемый ужас:
– Это не тот чужак, которого мы видели вчера.
– А даже если бы и он, то кто убил этого?
– добавил Хасл, склоняясь над телом.
Над этим трупом неизвестный убийца издевался не так жестоко - разорвал лишь живот, выдрав желудок и кишки, да размозжил лицо. Этот удар в лицо, видимо, и убил чужака, а над требухой убийца работал уже после. Молодой охотник понял, что он чувствовал за запах - смесь испражнений и рвоты. Даже кровь почти не пахла, по сравнению со
– Его убили пару часов назад, - сказал Эрли.
– Похоже на то.
– Эй, - крикнул Некпре, - смотрите, я нашёл его сумку. Здесь какие-то побрякушки... еда... котелок...
– Неси сюда, - приказал Хасл.
Они выпотрошили сумку рядом с трупом. Шило, нитки, одеяло. Твердокаменный хлеб, баклажка с чистой водой, полоска мяса. Огниво, котелок, нож. Такие вещи Хасл взял бы с собой, если бы собрался в лес на несколько дней. Да и одежда чужака (та, что не была изорвана и залита кровью) выглядела хоть и поношенной, но пригодной для долгой дороги.
Но нашлись в сумке и другие вещи - золотые и серебряные украшения, прекрасная гравюра, изображающая какую-то башню, золотое блюдо, и другие бесполезные побрякушки.
Это беспокоило. Очень сильно беспокоило. Плохо то, что им нужен Друг, нужен немедленно, а до следующего Йоля ещё две недели.
– Мне страшно, - тихо проговорил Эрли.
– Всем страшно, - отозвался Хасл.
– Здесь что-то ещё...
– бормотал Некпре, шаря в сумке.
– Вот, тут подшито...
Хуторянин извлёк на свет толстый кошель, в котором перекатывались монеты, и вещь, от которой по спине Хасла, да и всех остальных, прошёл могильный холод.
Чёрные кожаные перчатки с широкими раструбами, доходящими почти до середины предплечья.
Хуторянин вскрикнул, роняя и перчатки, и кошель.
– Что это?
– Перчатки, - сказал Хасл, сглатывая. Во рту сохло. Кружилась голова. Так, будто Зверь наведался в гости, или пришёл Друг. Но рядом не было ни того, ни другого.
– Забери кошель, а перчатки оставь здесь. От них пахнет дурной магией.
– А то я не почувствовал...
– пробормотал Некпре, наклоняясь за кошелём.
– Я не хочу прочёсывать поле, - прошептал Жерев. Его глаза алчно поблёскивали, но в них читался и неподдельный ужас.
– Давайте поделим деньги и уйдём.
– Деньги мы, конечно, поделим, - ответил Хасл.
– Но сначала нужно всё-таки пройти по полю. Нас, в конце концов, четверо, и у нас много оружия.
На этот раз они шли плотной группой, опасливо оглядываясь по сторонам. Но, к собственному счастью, не нашли ничего, кроме мокрой травы и обрывков тумана. После они поделили деньги - каждому досталось по две с тремя четвертями кроны - и пошли обратно к холму. И каждый из них надеялся, что другая облава нашла и убила страшного чужака...
... в то же время понимая - они встретили бы его по дороге либо сюда, либо на хутор, а значит, он спрятался где-то в поле. Выходит, им ещё придётся вернуться сюда вечером.
Глава вторая. Вечерняя облава
К их возвращению на хутор вторая группа поисковиков ещё не объявилась. Вдоволь наревевшиеся бабы разошлись по собственным делам, а на приличном расстоянии от стола столпились дети разных возрастов. Их куда больше интересовали увечья, нанесённые Керагу, чем, собственно, смерть чужого им человека. Не бойся они, что труп может восстать, наверняка начали бы бросать в него камнями или что-то в этом духа.