Могильщик. Трое отвергнутых
Шрифт:
«Мне нужно поговорить с Кралтом, обязательно».
Когда Хасл пришёл к месту засады, Викле стоял посреди круга людей и, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону.
– Как вы могли такое допустить?
– выл он.
– Как?
– Каждый мог погибнуть, - резко сказал Эзмел.
– Твой сын повёл себя храбро, но безрассудно, за что и заплатил.
– Не-ет, не-ет, - зашипел Викле, - я знаю своего мальчика, он не мог погибнуть просто так. Чужаку наверняка кто-то помог! Где выродок Варла? Где этот ублюдок?
– Я здесь, - отозвался Хасл, твёрдо
– Любой подтвердит, что Зерв сам сунулся за чужаком и нарвался на проклятье.
– Это правда, - кивнул Эзмел.
– Твои обвинения беспочвенны, это скажет любой, хоть перед лицом Друга. То, что вы с Варлом когда-то передрались из-за давно мёртвой бабы, на ваших сыновей не распространяется.
– Может, мне ещё извинится перед ублюдком?
– едва не проревел хуторянин.
– Не помешало бы.
Старики какое-то время сверлили друг друга глазами, пока Викле не взвыл от горя и не отвернулся.
– Не обращай внимания, - шепнул Эрли на ухо Хаслу.
– Угу.
– Шёл бы ты домой, Викле, - сказал Эзмел.
– И Некпре с собой возьми. Предайтесь горю, а мы пока подумаем, что делать дальше.
Викле сидел на камне, спрятав лицо в ладони, и молчал. Тогда к нему подошёл младший сын и, обняв за плечи, поднял на ноги.
– Пошли, отец.
Они начали взбираться по тропе, а через несколько секунд их сгорбленные фигуры загородил старый рыбак, завладевая вниманием каждого из оставшихся.
– А нам нужно думать, что делать дальше.
– Эзмел перевёл взгляд на Хасла.
– Я краем уха слышал ваш спор. Ты говорил, что у чужаков было что-то общее?
Хасл высказал все свои догадки. Рыбак слушал его очень внимательно, время от времени кивая.
– Что ж, выходит, у нас остался только неизвестный убийца, - сказал он, когда охотник закончил.
– И по твоему мнению, он спрятался где-то в Серых полях. Мне думается так же. Но скоро закат, а на поля ночами иногда приходит Серый Зверь. Я предлагаю всем нам переночевать вблизи хутора. Разделимся на два отряда. Один, большой, устроится у тропы к полям, а маленький пусть сторожит эту дорогу. Я в это не слишком-то верю, но чёрный чужак действительно мог выжить. В этом случае он наверняка попытается бежать - мы ведь дали ему понять, что его здесь никто не ждал.
– Это уж точно, - буркнул кто-то из рыбаков.
Дождь закончился, но тучи никуда не делись, замерев на небе, словно их гвоздями приколотили. Сквозь серую хмарь практически не проникали солнечные лучи, а в сгущающихся сумерках и вовсе почти ничего не получалось рассмотреть. Какое-то время они решали, кому сторожить какую дорогу. В конце концов, каменщики остались на тропе, ведущей из города, а остальные направились к Серым полям. Уже наступила ночь, когда они расположились в полуразрушенной постройке неизвестного назначения, испокон веков стоящей у тропы, и съели скудный холодный ужин.
– Сторожим по двое, - приказал Эзмел и вызвался дежурить первым вместе с одним из своих людей.
Было ещё достаточно тепло, чтобы ночевать на улице без костра, а среди развалин нашлось достаточно сухих уголков,
***
Чёрная фигура, отдалённо напоминающая человеческую, скользнула между камнями. Нечто, пробирающееся по склону холма, казалось слишком высоким для человека и двигалось слишком быстро, у него была горбатая спина, с которой свисали кожистые крылья, и заметивший его человек решил, что это просто ночной кошмар. Сонный каменщик закрыл глаза, а открыв их снова, никого не увидел. Его товарищи спали в паре шагов слева, как ни в чём не бывало, кажется, им кошмары не снились. Потому-то снова всё как следует оглядев и никого не увидев, каменщик закрыл глаза и вжался в сухую щель между двумя валунами. Через секунду он уже спал.
Он не видел, как рядом со спящими «стражниками» появилось то уродливое чёрное существо, постояло какое-то время, играя в правой руке длинным кривым ножом, а после, убедившись, что ему никто не помешает, двинулось в сторону Серых полей.
Каменщики спали, и только один из них видел кошмары о чёрном существе, загнавшем его в руины Бергатта. Но, так как он очень устал, даже это не могло его разбудить.
***
– Просыпайся, твоя очередь, - прошептал Эзмел, тряся Хасла за плечо.
Молодой охотник не спал уже некоторое время, с того момента, как рыбак решил его разбудить, но лежал с закрытыми глазами, пытаясь хоть на пару секунд задержаться в той сладостной дрёме, в которой ему грезились Мирека без платья в его кровати. Странно, но Хасл всегда просыпался в тот момент, когда что-то вот-вот могло помешать его сну, без разницы, будто то Микке, решивший сыграть с ним шутку, или птица, собирающаяся через секунду шумно взлететь. Об этой его особенности знал только отец. Вернее, благодаря отцу о ней не знал никто: когда Хасл рассказал ему о своей манере пробуждаться, он строго запретил говорить об этом кому бы то ни было.
– Большую часть времени ты среди друзей, - пояснил отец.
– Но когда-нибудь может оказаться так, что рядом окажется враг, и, возможно, он решит подстроить тебе ловушку во сне или вообще попробует убить, и ему будет невдомёк, что ты уже не спишь и готовишь ловушку ему.
Пока никто убивать Хасла не пытался, но совета отца он никогда не забывал.
– Кого ещё будить?
– шёпотом спросил он, зевая. Время, кажется, уже перевалило за полночь, значит, он спал часа четыре.
– Никого. Мне сегодня не спиться. С возрастом после волнений засыпать становится всё сложнее.
– А.
Охотник и старик уселись у пустого дверного проёма приютившей их развалюхи.
– Кажется, что совсем не хочешь спать, а назавтра весь день мучаешься.
– Эзмел какое-то время помолчал, а после горько усмехнулся.
– Но, возможно, завтра нам придётся позвать Друга, и, если наступит моя очередь, спать мне больше никогда не придётся.
– Никто не знает, что бывает с теми, кого уводил Друг.
– Кроме того, что они никогда не возвращаются.
Теперь настала очередь горько усмехаться Хаслу.