Могильщик
Шрифт:
Гипнотизер был в ярости. Его буквально трясло от злости. Он побагровел и горящим взором оглядывал собравшуюся толпу.
— Кто это сделал? — прохрипел он.
Все снова притихли. С лица гипнотизера отхлынула краска, и оно приняло свой обычный бледный оттенок. Но в огромных черных глазах гипнотизера по-прежнему полыхала злоба.
Наконец он повернулся к молодому человеку, сидевшему на стуле, поблагодарил коротко за помощь и отпустил. Затем он вновь повернулся к толпе.
— Возникла вынужденная пауза, — сказал он, — и нам придется выбрать новый объект. —
Несколько человек в толпе обернулись и посмотрели на мужчину, стоявшего немного поодаль.
Гипнотизер сразу его заметил.
— Может, тот, кто прервал выступление, теперь побаивается меня? — Голос гипнотизера был почти ласковый, а глаза горели словно угли. — Он предпочитает прятаться в толпе и кидать попкорн на сцену?
Мужчина пробурчал что-то в ответ и решительно направился к сцене. Внешность его была ничем не примечательная, самый обычный деревенский простофиля.
Второй подопытный уселся на стул, явно не собираясь сдаваться. Но его агрессивность очень быстро улетучилась под пристальным взглядом гипнотизера. Еще через минуту испытуемый по команде гипнотизера встал со стула и опять же по команде лег на пол лицом вверх. Толпа так и ахнула.
— Спать! — приказал ему гипнотизер. — Спать! Ты будешь крепко спать, а я буду приказывать тебе, что надо делать. Ты сделаешь все, что я тебе скажу. Абсолютно все!
Он повторял слова, и толпа слушала его в полном молчании.
Вдруг в его голосе появились новые нотки. Публика была как взведенная пружина.
— Не вставай, — продолжал гипнотизер, — но поднимись. — И громче, настойчивей: — Поднимись!
Взгляд его фосфоресцирующих глаз был ужасен, в толпе пронесся испуганный ропот.
— Поднимайся!
Зрители вскрикнули все одновременно и попятились назад, потому что не ожидали того, что произошло.
Мужчина, лежавший на платформе, не двигая ни одним мускулом, стал медленно подниматься. Он находился по-прежнему в горизонтальном положении. Дюйм за дюймом и все быстрее он поднимался над сценой.
— Выше!
Голос гипнотизера звенел.
Мужчина и так уже поднялся в воздух на целый фут.
Публика была шокирована. Все думали, что здесь кроется какой-то подвох, но продолжали смотреть. Мужчина висел в воздухе без видимой опоры.
Неожиданно гипнотизер схватился руками за грудь и рухнул на пол.
Побежали за доктором. Тут же появился конферансье и стал ощупывать неподвижное тело.
Пульса не было. Кто-то протянул бутылку виски. Конферансье только пожал плечами.
Вдруг раздался пронзительный женский крик. Все оглянулись сначала на женщину, но увидели, что она смотрит вверх, и посмотрели туда. Толпа закричала — мужчина, которого гипнотизер погрузил в транс, продолжал подниматься. Уже не меньше семи футов отделяли его от сцены. Даже после смерти гипнотизера он повиновался его команде.
Конферансье вытаращил глаза от изумления, прыгнул неуклюже, стараясь дотянуться рукой до улетающего мужчины, но только скользнул по нему пальцами и шмякнулся на пол.
По-прежнему находясь в горизонтальном положении, мужчина стремительно набирал высоту.
В толпе началась паника. Никто не знал, что делать. Конферансье с ужасом смотрел вверх. Затем он посмотрел на мертвого гипнотизера.
— Вернись, Фрэнк! Спускайся! — кричали в толпе. — Фрэнк! Проснись! Спускайся вниз! Фрэнк!
Но Фрэнк поднимался все выше. Он был уже над шатрами, затем над деревьями, в лунном небе отчетливо вырисовывалась его распластанная фигура.
Кто-то закричал и от страха закрыл лицо руками.
Те кто продолжал смотреть, видели недолго это странное небесное тело — оно превратилось в легкую тень, тонкую полоску, и скоро совсем исчезло.
ЗАДНИЙ ДВОР КАНАВАНА
Впервые я познакомился с Канаваном лет двадцать назад, вскоре после того, как он эмигрировал из Лондона. Он был букинистом, большим ценителем старинных книг, поэтому вполне понятно, что, основавшись в Нью-Хэвене, сразу открыл книжный магазин.
Его небольшой капитал не позволил ему иметь бизнес в центре города. Поселившись в старом большом доме на окраине, он совместил там работу и жилье. Район был малонаселен, но ввиду того что основной доход от бизнеса Канаван получал через почтовые заказы, это практически не имело большого значения.
Часто, отработав утренние часы за пишущей машинкой, я шел в магазин Канавана и проводил там большую часть дня, роясь в старых книгах. Это доставляло мне большое удовольствие, наверно, еще и потому, что Канаван никогда не выказывал недовольства, если я уходил, ничего не купив.
Постоянных посетителей у него было мало, и, по-ви-димому, он иногда чувствовал себя одиноким. Частенько, когда покупателей не было видно на горизонте, он заваривал английский чай, и мы вдвоем сидели часами, пили чай и разговаривали о книгах.
Канаван даже внешне был похож на букиниста или на популярную карикатуру на него. Маленький, немного сутулый, голубые глазки доброжелательно поглядывали из-за старомодных очков со стальными дужками и квадратными стеклами.
Хотя дела у него шли неважно, он выглядел вполне довольным жизнью, и так продолжалось до тех пор, пока он не стал вдруг проявлять внимание к своему участку земли на заднем дворе.
Позади ветхого большого дома, где он жил и держал книжную лавку, простирался большой заброшенный участок, поросший ежевикой и высокой пестрой травой. Несколько сгнивших яблонь, черных и корявых, дополняли безрадостную картину. Остатки забора давно скрылись под высокими зарослями травы и кустов. Я иногда удивлялся, почему Канаван не приведет участок в порядок. Но это было не мое дело, и я никогда не напоминал ему об этом.
Однажды, не застав его в лавке, я прошел по длинному узкому коридору к кладовой, где он часто работал, распаковывая и упаковывая книги. Когда я вошел, Канаван стоял у окна, глядя на задний двор.