Мохнатый бог
Шрифт:
Здесь надо сказать, что в старинных сагах упоминание о медведях обычно носит не очень дружественный характер: в известном сне императора Карла Великого, который описывается в «Песне о Роланде», под медведем подразумевается предатель рыцарь Ганелон, погубивший часть франкского войска.
Отчасти сведения о медведях присутствуют и в библейских документах. В частности, упоминается, что дети, оскорбившие пророка Елисея, были растерзаны двумя медведицами.
В книге А. Б. Лакнера «Русская геральдика» указано, что в западноевропейской геральдике «медведь, за то, что он предвидит погоду, умеет вовремя скрыться в берлогу, где готовит своё логовище, считается символом предусмотрительности и почитается проходящим (passant), когда идёт, и поднявшимся (leve), когда стоит на задних лапах».
Герб финской провинции Сатакунты.
Герб Берлина.
Герб кантона Берн в Швейцарии.
Но не только символом предусмотрительности считался медведь у западноевропейского обывателя. Медведь (уж неизвестно почему) был ещё и символом похоти и непристойного поведения.
В государственных гербах медведь не занимал значительного места — мы можем привести в пример только один из ранних вариантов герба Финляндии под властью шведской династии Вазы — чёрный медведь, поднятый на дыбы с саблей в лапах.
Медведь сохранился в гербе столицы Германии Берлина, само название её, по некоторым сведениям, происходит от нем. bar — медведь. Столица одного из кантонов Швейцарской Конфедерации, Берн, тоже носит в своём названии отзвук медвежьего имени.
Упоминание о медведях и, возможно, отзвуки неких верований, напоминающих по содержанию сибирские, содержатся в некоторых старинных фамилиях Южной
Франции и Италии. В частности, туда можно отнести фамилию одного из хронистов мрачного периода Столетней войны Юрсена, или Урсена (он выведен А. Дюма в качестве одного из действующих лиц романа «Изабелла Баварская»). А в Италии одна из самых влиятельных семей, из которой вышли многие государственные и церковные деятели (в частности, папа Иннокентий XII), носила фамилию Орсини, что в дословном переводе означало «Рождённый медведицей».
Присутствовали медведи в качестве карнавальных масок и украшений на различных церемониях Средневековья, носивших более или менее мирской характер, — такие костюмы описаны у Фруассара в описании бракосочетания Карла и Изабеллы.
Тактика «замалчивания» медведей продолжается в западноевропейском искусстве практически до начала XX века, когда реалистические традиции уступили место модерну. Тяготеющий к батальным и охотничьим сценам Делакруа оставил нам несколько «Охот на львов», «позабыв» при этом медведей. В такой весьма специфической области искусства, как украшение охотничьего оружия, художники отдавали предпочтение львам и орлам и даже вовсе несуществующим драконам и грифонам. Даже в охотничьих жанровых сценках преобладают гравюры с весьма распространённой в Средневековье парфорсной охотой на оленей и кабанов.
Совершенно иное отношение к медведям мы встречаем у обитателей Восточной Европы, и в частности России.
Глава 10 Медведи в России: историческая ретроспектива
Понятия «Россия» и «медведи» неразделимы. Жители всех северных стран так или иначе, как это уже показывалось в предыдущих главах, оказывались связанными с бурыми медведями, но ни одна страна со своим населением не отождествлялась с ними в такой мере, как Россия и русские. Из самых первых западных источников, упоминающих о славянских землях, мы узнаём о населяющих их медведях. Викинги, предпринимающие походы в Гардарику, уже в X веке говорят о ней как о стране людей и медведей. Термином «медвежий край» в равной степени пользуются польские наёмники Лжедмитрия, голландцы Петра I и гвардейцы Наполеона Бонапарта. Уже в XX веке премьер-министр воюющей Великобритании Уинстон Черчилль в переписке со своим военным министром Иденом использует слово «медведь» как кодовое обозначение Советского Союза. И совершенно естественным показался выбор бурого медведя в качестве эмблемы Олимпийских игр, проводившихся в 1980 году в Москве. В культуре России и её фольклоре медведи тоже играли вполне заметную роль.
Уже в каменном веке охота на медведя и медвежий культ являются фактической монополией центральной и южной половины Восточной Европы — практически России и славянских стран.
Медвежье капище.
Несмотря на то что праславяне в известный нам исторический период были уже совершенными земледельцами, медвежий культ или отдельные его элементы сохранялись ещё долгое время, что само по себе говорит о его глубокой древности. Мы хорошо знаем, в чём смысл табу — запрета на произнесение имени. Запрещались обычно имена могучих, сильных животных, хищников, представлявших опасность для первобытных племён. Позднее под таким же запретом были имена особо злобных духов. У славян до сих пор название медведя осталось в древней, зашифрованной, иносказательной форме: «медведь» — «мёд ведающий».
Традиции запрета имён у славян уже тогда были настолько прочны, что до сегодняшнего дня «истинное» имя медведя до нас так и не дошло. Мы можем только догадываться, что исконная форма была, очевидно, близка к североиндоевропейской форме (нем. bar). На это указывает и то, что зимнее жилище медведя повсеместно в России называют «берлогой», т. е. «логовищем бера».
Могилы медвежьих лап, олицетворявших в сознании первобытного охотника такую необходимую ему мощь и силу, были, возможно, первым обращением праславянина к магии и заклинаниям. Не будет преувеличением сказать, что славянство пришло к Церкви через культ медведя. Культ отрубленных медвежьих лап известен на территории России на протяжении многих тысяч лет — с позднего каменного практически до железного XIX века. В окрестностях Новгорода в неолитических слоях часто встречались «пальцевые кости медвежьей лапы, зарытые в одну яму с костями человека».
Ритуальные могилы медведей раскопаны археологом Д. А. Крайновым в Волго-Окском междуречье. Там же лежали и амулеты из медвежьих костей или имитирующие медвежьи когти.
Средние века нам многое рассказали о культе медвежьих лап. Глиняные модели медвежьих лап находились в славянских курганах Поволжья и Приладожья; в некоторых могилах, где русичи сжигали трупы павших витязей, найдены кости медвежьих лап с когтями.
Некоторый интерес представляют раскопанные археологами на общинных кладбищах бронзового века одновременные находки моделей человеческих половых органов и медвежьей кости пениса. Знатоки старины утверждают, что на Руси был древний обычай называть новобрачных «медведями», придавать медвежьему святочному или масленичному празднику эротический характер.
Как мы ещё убедимся, в фольклоре существует большой пласт сказок, где главным героем является полумедведь-получеловек, получившийся от совокупления человека со зверем. Причём известны оба возможных варианта этой ситуации: отец — медведь, а мать — женщина, или же мать — медведица, а отец — человек (поп, крестьянин). Признаки в этом детёныше тоже вполне смешанные: либо у медвежьего сына «кожа медвежья, лицо человечье», либо он «до пояса человек, а от пояса медведь». Иногда у него медвежьим остаётся только ухо. Зачастую полумедведь-получеловек убивает своего звериного родителя и, как правило, не испытывает никаких угрызений совести по этому поводу.
Иногда в древних могилах можно встретить скелеты людей, положенных туда в скорченном состоянии. Академик Б. Рыбаков, известный русский историк, утверждает, что таким образом наши далёкие предки готовили тела умерших к позднейшему воскресению. А поскольку в этих же могилах встречаются и знакомые уже кости медвежьих лап, то позволено думать, будто наши предки рассчитывали, что чудовищные медведи-оборот-ни восстанут из могил защитить Россию.
Здесь снова можно вспомнить сказки об оборотнях, людях-полуживотных или людях, понимающих язык животных. Постоянный мотив многих сказок — это мысль о том, что были времена, «когда ещё люди звериный язык понимали». Косвенно это тоже связано с возможностью для человека воплотиться в зверя, а после перемены тех или иных обличий — снова в человека. Такой «круговорот душ» должен был соответствовать взаимопониманию человека и природы.