Мои 365 любовников
Шрифт:
– Послушай, Феррикем, уже без четверти шесть!
Тот хладнокровно повернулся в седле, попридержал лошадь и сделал мне знак, и я сейчас же пришла в ужасное возбуждение. Другие тоже остановились, Пали поднял меня к Ферри в седло, усадив задом наперед, как случалось уже так часто. Я обхватила Ферри руками за шею и дала ему возможность нанизать меня. Четыре лейтенанта напряженно подались вперёд и глядели прямо в мои райские врата, но при этом ни у одного из них, наверняка, не встал, потому что в этот момент все они были только спортсменами! Мы снова помчались дальше. Я откинулась назад, ветер свистел у меня в ушах, я закрыла глаза. Это почти доставляло боль, когда на полном скаку стальной член Ферри вытанцовывал во мне словно поршень. Спустя буквально несколько минут я открыла глаза, потому что в меня ударил горячий поток. У меня сильно закружилась голова, ляжки мои были совершенно мокрыми, но Ферри с сияющим видом благодарно поцеловал меня в лоб. Время, когда на него накатило, было записано в протокол, и после этого я вернулась обратно в карету. Продолжив дальнейший путь, Ферри потребовал бутылку красного вина, снес горлышко о стремя и провозгласил тост за меня. И помчавшись во весь опор, в один присест опорожнил бутылку до дна, всю за моё здоровье! Я была по-настоящему горда – первая треть пари была выиграна. Однако только теперь предстояло самое серьёзное. Ферри отшвырнул бутылку за спину и прорычал:
– Подать сюда Пири!
На сей раз, не стали вообще даже останавливаться. Один из лейтенантов на ходу извлёк заверещавшую Пири из едущей кареты и доставил её вперёд, к Ферри! С помощью ещё одного лейтенанта им удалось, чуть ли не за ноги водрузить вопящую и жалобно стенающую от страха Пири верхом на лошадь, усадив её лицом к Ферри. Но, не успев даже как следует разместиться, она была прочно наколота, тут же перестала кричать, и сомкнула свои крепкие, красивые, одетые в чёрные чулки икры вокруг поясницы Ферри!
Лейтенанты шли галопом почти впритирку рядом и при каждом ударе страсти, наносимом женщине их товарищем, выкрикивали всякие остроумные замечания и подбадривали! Вскоре дело было в очередной раз завершено и Ферри, с трудом переводя дыхание, провозгласил:
– Готово!
Пири сняли с лошади, и её помпа была проинспектирована на предмет наличия влаги! Всё оказалось в порядке. Ферри скомандовал:
– Привал!
После чего Пири гордая и мокрая вернулась обратно в карету. И нам и лошадям действительно требовалась передышка. Половина пути лежала позади, а две дамы и одна бутылка были уже осилены. Однако Ферри, похоже, проявил легкомыслие: отдыхали едва ли не полчаса, пока Ферри смаковал вторую бутылку. Впрочем, так и не допив её до дна. Офицеры подошли к карете, чтобы поздравить нас и поострить. Они утешали также маленькую словачку, которая пребывала в страшном смущении и не осмеливалась даже взглянуть на Ферри.
– Нравится тебе твой жених? – спросили её.
В ответ она, крайне конфузясь, кивнула утвердительно. Это вызвало громкий смех, а Пири в своей безыскусной манере сказала:
– Глупышка, да не печалься ты так, многие вынуждены отдавать свою невинность гораздо дешевле!
Ферри изрядно размяк, однако держался ровно. Но теперь, когда мы снова тронулись в путь, он мне что-то совершенно не нравился. Он, правда, по-прежнему крепко сидел в седле – для этого он был слишком хорошим кавалеристом – однако был уже довольно пьян. В кураже он размахивал почти пустой бутылкой, рычал и хохотал, и постоянно взвинчивал и без того неистовый темп. Хайнал плясал и прыгал под ним, и одному из лейтенантов то и дело приходилось придерживать вороного за узду, чтобы тот не «сломался» вместе с Ферри. Мало-помалу становилось прохладнее, Пири, свернувшись клубочком, спала в углу кареты, несмотря на постоянную тряску, настолько она устала. У меня тоже от сильного ветра и от вина голова постепенно отяжелела. Я обняла за плечи маленькую словачку, которая почти не шевелилась и всё время находилась в напряжённом ожидании. Внезапно Ферри отбросил в сторону вторую бутылку и, не оборачиваясь, спросил:
– У вас есть шпик?
Да, он был у нас, острый, проперченный шпик, который так мил сердцу и желудку каждого венгра, и теперь Ферри по-крестьянски отхватил карманным ножом большой ломоть и, продолжая скакать, набил им полный рот.
Вскоре он наполовину опять протрезвел, из стали был выкован этот Ферри. Между тем была уже четверть восьмого, вот-вот из-за горизонта должна была показаться колокольня эрмезёской церкви, тут на равнине далеко видно. Вечерний ветерок пробежал по полям, зашелестев кукурузными початками, и Ферри хрипло скомандовал:
– Давайте последнюю!
Теперь два лейтенанта извлекли из кареты маленькую крестьяночку, которая была смертельно бледна, однако держалась очень отважно. Зажмурив глаза, она позволила вытащить себя наружу точно полено. Из-под короткой юбки выглядывали пухлые, по-детски здоровые ноги, маленькая плюшка её едва поросла волосиками, такой она была юной. Но тут возникла новая заминка! Шомпол Ферри, который сегодня действительно уже изрядно потрудился, сейчас ни в какую не хотел подниматься! Лейтенант Геза присвистнул, Тибор чертыхнулся, а Пали, обращаясь ко мне, сказал:
– Если сейчас у него ничего не получится, малышка лишится приданого, а сам он тысячи гульденов!
Ферри стиснул зубы, на лбу у него выступил пот, его сабля бренчала и звякала, с таким остервенением он обрабатывал свой хобот, сейчас было уже не до церемоний! Тут один из лейтенантов хлопнул себя ладонью по лбу, молниеносно откупорил бутылку шампанского и приложил её ко рту Ферри! Вскоре дротик Ферри выпрямился, однако по всему было видно, что простоит он недолго, поскольку был «взбодрён» искусственно, как и его обладатель! А ведь именно к моменту дефлорации он должен быть, как из стали! Тотчас малышку подняли и посадили к Ферри. Тут она вдруг начала отбиваться руками и ногами, нанося удары во все стороны, однако в этот ответственный момент мой Ферри не растерялся, и сразу стало понятно, насколько он разбирается в женской природе! Он нежно прижал её к своей груди, нежно погладил по маленькой круглой головке и тихо заговорил с ней по-словацки, а когда девочка немного поуспокоилась, изо всей силы нанёс внезапный удар. Малышка пронзительно вскрикнула, но событие совершилось – он был уже внутри. Ферри возликовал, что-то прокричал по-венгерски и, выпрямившись в седле, чуточку приподнял и маленькую словачку Ханку, насаженную на его кол.
«Невеста» смущённо запинаясь, беспрерывно лепетала одно и то же слово, понять которого я не могла, обхватила Ферри руками за шею и звонко-презвонко поцеловала его в губы. Своими юными, совсем ещё маленькими и чуточку, как это бывает только у совсем молоденьких девочек, торчащими кверху грудками она доверчиво прижалась к аттиле своего «жениха»! Правда, когда её снова сняли, она начала жалобно постанывать, зато взорам предстал во всей красе окровавленный меч Ферри! Два молодых офицера бережно перенесли и уложили Ханку к нам в карету. Мы с Пири хотели, было, немного обмыть её, но она стиснула колени, и только отрицательно качала головой, закрыв глаза от изнеможения. В своей маленькой ладошке она крепко сжимала хрустящую сотенную банкноту, которую Ферри сунул ей между грудями. Но теперь осталось только закрепить успех! Ферри во весь карьер летел впереди, за ним, рыча и горланя – четыре лейтенанта, лошади ржали, а лейтенант Пали беспрерывно стрелял в воздух! Янчи тоже, отпустив поводья, дал волю нашим белым коням, мы в карете не могли больше ни слова вымолвить! С такой стремительностью мчались мы в наступающей темноте в направлении Эрмезё! Естественно, Ферри не мог со своим эскортом торжественно въехать в город, но весь офицерский корпус вышел на окраину встречать нас! Даже полковник и ротмистр были вместе со всеми, и полковой оркестр, когда мы появились из-за последнего поворота дороги, грянул марш Ракоши! Ферри подскакал прямо к полковнику, отсалютовал бутылкой, допил последний глоток и вдребезги разбил её о камень. Рука его, точно бинтом, была перевязана окровавленным носовым платком, свидетельством того, что маленькая Ханка действительно была девственницей! Было ровно без трёх минут восемь, Ферри блестяще выиграл пари! Отчёт был оглашён с чрезвычайной серьёзностью, полковник также серьёзно выслушал его, держа руку у кивера! Затем товарищи подняли Ферри на плечи, стоял такой рёв, точно во время сражения! Ротмистр отсалютовал саблей, Пири и меня целовали и поздравляли так энергично, что у нас кости трещали, голову маленькой Ханки, которая была ни жива ни мертва от страха, увенчали свадебным венком из луговых маков, а потом полковник скомандовал:
– Всем скинуться!
Офицеры были ребятами благородными. Маленькая Ханка, держа перед собой фартук, обошла всех по кругу, и в него дождём посыпались гульдены и синие банкноты, каждый что-нибудь дал бедной маленькой «невесте», стоял звон монет и шелест купюр, и скоро в итоге была наверняка собрана и вторая сотня. Наконец, за маленькой Ханкой, лицо которой теперь сияло улыбкой, приехал отец!
Полковник, живший холостяком, настоял на том, чтобы этой ночью мы с Ферри спали у него на квартире в украшенной венками комнате. Головы у нас обоих раскалывались. Когда, смертельно усталые, мы укладывались в постель, под нашими окнами появились офицеры с цыганским оркестром и исполнили для нас серенаду. Ферри швырнул в них подсвечником, поцеловал меня и сказал:
– Ты должна меня простить за сегодня…
И у меня от этих слов стало очень тепло на сердце!
Три дня спустя в казино состоялся большой праздник. Во-первых, в ознаменование выигранного пари и, во-вторых, по причине того, что отпуск Ферри подошёл к концу и на следующее утро он должен был возвращаться со мною в Вену. Помещение казино было ярко освещено и украшено красно-бело-зелёными флагами, палатками из ковров и разноцветными фонариками. По стенам, словно в военном лагере, висели кивера и сабли. Мы с Ферри сидели за столом на почётном месте. До поры до времени я была в этом собрании единственной женщиной, по другую руку от меня сидел полковник. В глубине зала расположились целые батареи бутылок в ведерках со льдом, которые одним своим видом и количеством могли привести в трепет. Длинный стол был накрыт роскошно и с выдумкой: печенье было нарочно заказано в форме различных костюмов, тут имелись также и маленькие булочки, удлинённые и с надрезом, так что выглядели они как вагины, и небольшие, круглые и высокие бутерброды с острым кончиком, напоминающие маленькие фаллосы! Ординарцы, выступавшие здесь в роли официантов, подали столько, что стол просто ломился от яств. Куропатки и перепела, фазаны и мясо дикого кабана, изысканные торты и великолепные фрукты, но, прежде всего вино, вино и ещё раз вино. Тут был «Урмёш», что означает «Цыганская кровь», «Бадачойер» и тонкое белое токайское! Когда мы приступили к десерту, полковник поднялся с места и в произнесённой речи поздравил Ферри с победой. В заключение он сказал: