Мои эстрадости
Шрифт:
Оба смущены, не знают, с чего начать.
Александр Ильич: Что вы на меня так смотрите?
Девушка: Ты… Вы… немножко… изменились.
Александр Ильич: Да… вырос… Вы ещё любите Есенина?
Девушка: Люблю.
Александр Ильич: И я. Только теперь другие стихи. Про котёнка (читает):Я тогда ещё был ребёнком,
И под бабкину песню, вскок,
Он бросался, как юный тигрёнок,
На отброшенный ею клубок,
Всё прошло. Потерял я бабку,
И ещё через несколько лет
Из кота того сделали шапку,
И её износил мой дед.
Грустно умолкает.
Девушка: Александр Ильич!.. Зачем?
Александр Ильич: Это я так. А вы молодцом! Я часто вспоминал и вас, и наш театр, и репетиции… Я ничего не забыл!.. Эх, Галочка! (Хочет подхватить её на руки, как когда-то, но не получается. Подбегает Володя).
Володя: Позвольте,
Александр Ильич: А ну, назад! Это мои воспоминания, а не ваши!.. Не примазывайтесь! (Снова к ней). Я очень рад вас видеть. Нам нельзя терять друг друга! Я вас познакомлю с женой, будем вместе на дачу ездить… И на Леонтьева пойдем, и на Пугачёву… У меня знакомые администраторы…
Девушка (счастливо): Александр Ильич!.. Санечка!..Обнимает его. Он стоит не шелохнувшись, боясь спугнуть мечту. Подходит Володя.
Володя: Ау!.. Отвлекитесь!
Круг гаснет, девушка исчезает.
Александр Ильич: Опять вы! Такую минуту испортили! Володя: Я вам напомнил, что ещё не всё!
Вспыхивает третий круг. В нём – мальчишка.
Александр Ильич: Хорошо, что напомнили!
Решительно входит в круг.
Мальчишка: Дяденька, привет!
Александр Ильич: Привет! (Хватает мальчишку, перекидывает через колено. Поворачивается к Володе). Может, хоть задним числом я с вами рассчитаюсь! (Взмахивает ремнём, бьёт мальчишку. Дико орёт Володя. Снова бьёт. Снова орёт Володя).
Володя (подпрыгивая при каждом ударе): Прекратите!.. Я же солидный человек!.. Я давно исправился! Я же уважаемый артист!.. (Александр Ильич не прекращает). Ах, так? Ладно!.. (Выхватывает из кармана рогатку, прицеливается, стреляет. Звучит страшный удар, и Александр Ильич, шатаясь, опускается на скамейку).
Володя (мальчишке). Бежим! (И вместе с мальчишкой убегает).
Голос по радио: Вы смотрели одноактную пьесу «Три шага в молодость». Главные действующие лица: Александр Ильич…
Александр Ильич (поднимается, держась рукой за щеку. Грустно): Действующее лицо в пьесе и бездействующее в жизни.
Голос по радио: … и его партнёр Володя. (Володя не появляется).
Александр Ильич: Володя!.. Ваш выход!.. Вы опаздываете!.. Володя, нельзя опаздывать… Нельзя опаздывать!.. (Уходя). Нельзя опаздывать!..Старый рояль
Действующие лица:
Майя
Курт
Немецкий офицер
Отец Майи
Действие происходит в начале семидесятых годов. Маленький зал в сельской школе. Старенький рояль. Перед ним – стулья для зрителей. На стене несколько лозунгов. За окном вечереет, завывает метель. Входят Курт и Майя. Оба в толстых вязаных свитерах и лыжных шапочках. Отряхиваются.
Майя. Я всё время боялась, что мы заблудимся.
Курт (с небольшим акцентом). А я боялся, что мы не сможем заблудиться.
Майя. Вам хорошо, а мне ещё статью дописать.
Курт. Я помогу.
Майя (смеясь). С тех пор, как вы поступили к нам в аспирантуру, я стала лучшим знатоком немецкой истории. (Осматривается). А тут хорошо. Тепло, чисто… И никого. Не считая сторожа, который спит.
Курт. Он уверен, что мы ему приснились.
Майя. Спасибо, что пустил. (Смотрит в окно). Метель скоро кончится.
Курт. К сожалению. (Подходит к роялю). Какой старичок. (Открывает крышку, перебирает клавиши, что-то наигрывает).
Майя. Восьмая соната?
Курт. Вы её знаете?
Майя. Когда-то училась музыке. Отец настоял… Давно это было.
Курт. Расскажите.
Майя. Не интересно.
Курт. Мне всё про вас интересно.
Майя. Ладно, слушайте… Мой отец очень поздно женился, за пятьдесят. Я была единственной дочерью. Он учил меня музыке. Особенно ему нравилась Восьмая соната Бетховена. Он обещал подарить мне её ноты ко дню рождения. Это был сорок второй год, войска отступали. Наш город беспрерывно бомбили. Но отец пошёл искать ноты… Он был чудак и очень любил меня.
Курт. Ну?.. Он нашёл ноты?
Майя (склонив голову, тихо). Нет. Не нашёл.Они – справа от рояля. Сцена затемняется. Слева, в луче света, появляется седоголовый человек, отец Майи.
Отец. Нет, моя девочка, я нашёл. Я, действительно, чудак, но я всегда выполнял свои обещания. Вокруг горели дома, люди прятались в подвалах, а я ходил от магазина к магазину и искал тебе ноты. И достал. И обязательно принёс бы, если б… (Виновато разводит руками). Если б меня не задержали.
Рядом, в том же луче света, появляется немецкий офицер. В руках у него бутылка и фужер с недопитой водкой.
Офицер. Вояка!.. Ты три раза стрелял в меня и всё мимо.
Отец (оправдываясь). Я близорукий…
Офицер. А как же ты попал в ополчение?.. Мобилизовали?
Отец. Сам пошёл.
Офицер. Коммунист? Руководящий работник?
Отец. Нет. Я – простой бухгалтер.
Офицер. Захотел выслужиться?
Отец. Нет. Подвести баланс.
Офицер. Через десять минут тебя расстреляют.
Отец. Что ж… Я прожил хорошую жизнь. Я сложил миллионы полезных цифр. У меня дочка, которую вырастит жена. И я, кажется, всё же попал в двух ваших солдат?
Офицер. Да, случайно. Тебе повезло.
Отец. Ну, вот, сальдо в мою пользу.
Офицер. О, ты, оказывается, философ?.. Это забавно. Я тоже люблю пофилософствовать, особенно, с хорошим собеседником. (Похлопывает по бутылке). На, выпей! Когда я пьян, я добрею.
Отец. Я не пью. У меня больное сердце.
Офицер. Это очень предусмотрительно: беречь сердце перед расстрелом… Сам виноват! Надо было встречать нас не пулями, а цветами!
Отец. Вы – гунны. Варвары… Я немного изучал историю. Варвары всегда разрушали, но их сметали, рано или поздно… Вот я и хотел ускорить.
Офицер. Мы не варвары, мы – ассенизаторы. Мир – это огромный нужник, его надо очистить. Если мы не успеем, это сделают наши дети. Чтобы побеждать, надо ненавидеть! Мы воспитываем наших детей для ненависти!
Отец. А мы – для любви. Это сильнее.Левая половина гаснет, освещается правая.
Майя . Я зажгу свет. Курт. Не надо. Это очень красиво: полумрак и вы. Вы очень красивая. Особенно, когда улыбаетесь… Улыбнитесь!
Правый прожектор гаснет. Освещается левая половина сцены.
Офицер. Значит, эти ноты для дочери?
Отец. Да.
Офицер. А отец твой жив?
Отец. Погиб. В девятнадцатом году.
Офицер. Вот, видишь! Сильные всегда убивали слабых. Это необходимо для оздоровления мира. Мой отец был у вас в девятнадцатом – может, именно он убил твоего отца. А я убью тебя. А мой Курт убьёт твою дочь. Это закон войны!Левая половина сцены погружается в темноту. Освещается правая.
Курт. Я люблю тебя… Люблю!.. Я полюбил тебя, как только увидел. Нет, нет, молчи! Ты хорошо молчишь… Я благословляю эту ночь, эту экскурсию, эту метель и этот старый рояль, который не настраивали лет десять!..
Снова правая половина сцены уходит в тень, а левая – освещается.
Офицер (перебирая клавиши). Его не настраивали лет десять. (Просматривает ноты). Значит, ты любишь Восьмую сонату?
Отец. Очень.
Офицер. Ты пианист?.. Ах, да – ты же бухгалтер. Хочешь, я позволю тебе сыграть?.. Ведь даже в старину исполняли последнее желание приговорённого… Садись, садись!.. Это даже интересно: русский бухгалтер перед смертью играет Бетховена!.. Это волнует, ведь мы, немцы, сентиментальны. А я посижу рядом. Можем даже сыграть в четыре руки.
Отец (твёрдо). Нет! Я хочу сам.
Офицер. Не хочешь?.. Что ж, я ведь не осуждённый, мне можно и отказать… Позволь, я выполню подсобную работу, надеюсь, можно? (Поднимает крышку рояля). Что ж, начинай. Я жду. (Садится чуть сзади, пьёт. Отец играет). Ты хорошо играешь, старик… Ты очень хорошо играешь… Не надо так играть, слышишь?.. (Отец играет). Не смей так играть!.. Я не хочу, чтобы ты так играл!.. (Отец играет). Старик, ты пожалеешь!.. Я не могу больше слышать! (Отец продолжает играть. Офицер истерически кричит). Прекрати!.. Немедленно прекрати!Выхватывает пистолет, стреляет. Отец падает на клавиши. Последний аккорд. Тишина. Высвечиваются Майя и Курт.
Майя. Какая симпатичная дырочка в крышке. (Прислоняется к ней губами. Зовёт). Курт! Вы меня слышите?
Курт (Так же приложив губы, с другой стороны). Слышу, любимая!
Майя. Только, пожалуйста, не давите на крышку, а то она упадёт… Курт, я счастлива!.. Хоть казалось бы, должно быть наоборот: я отстала от товарищей, опаздываю домой, получу нагоняй от мамы, и всё равно счастлива!.. (С грохотом палает крышка. Майя успевает отскочить). Ну, вот, я же предупреждала!Оба смеются. Стук упавшей крышки прозвучал, как выстрел. Снова освещается левая половина сцены. Офицер прячет пистолет.
Офицер. Я же предупреждал! Ты не должен был так играть, старик!.. Сам виноват!.. (Берёт с рояля ноты). Эта штука выворачивает наизнанку. Не тебе играть её!.. Бухгалтер и… Бетховен!.. Я подарю эти ноты Курту. Вот только сотру кровь. (Трёт). Не стирается. (Смотрит на руки). И тут кровь. (Трёт. Потом истерично). Не стирается! (Смотрит на пол, на стены, на потолок). Кровь!.. Всюду кровь!.. Не стирается!..