Мои калифорнийские ночи
Шрифт:
— Ванесса вывернула руль так резко, что я даже не успел среагировать. Рухнули с моста Вью Поинт, как в каком-нибудь голливудском блокбастере. Пока летели, она успела схватиться за мою руку и сжать её так сильно, что пальцы захрустели.
У меня внутри всё холодеет от ужаса. Вспоминаю мост, по которому мы не раз передвигались на машине.
— Не знаю, почему так вышло. Я был практически цел, а она… нет, — закрывает лицо ладонью, тут же убирает, нервно трёт переносицу. Видно, что ему очень тяжело вспоминать ту
— Господи, Рид, — меня прошибает холодный пот. Я прекрасно знаю, чем заканчиваются такие аварии.
— Что если бы я не успел, Смит? — спрашивает резко, поворачиваясь ко мне.
Клянусь, никогда не видела его таким… отчаявшимся.
— Что если бы не вытащил её бездыханное тело через выбитое окно? — его пальцы дрожат, а в глазах мелькает агония. — Не виноват? Ты говоришь мне, что я не виноват?
Я понимаю, что он кричит сейчас не на меня. Понимаю, что ему больно и даже не представляю, насколько страшен был тот самый миг, о котором он мне говорит.
— Вы оба живы, это главное, — едва слышно произношу я.
— Живы, — горько усмехается он. — А теперь вспомни свою реакцию на ту коляску в больнице, Смит! Ванесса почти три года не могла с неё встать, несмотря на то, что ей сделали с десяток операций в Швейцарии и Германии… Пока я ходил, развлекался, прыгал с парашютом, она, юная и красивая, лежала, прикованная к постели. И как самый последний трус, я не мог найти в себе силы, чтобы по меньшей мере навестить её!
Он какое-то время молчит, глядя на подрагивающее пламя зажигалки.
— Как она? — только и могу вымолвить я. Не знаю даже, готова ли я услышать ответ.
— Сейчас она пытается быть беспечной. Улыбается, радуется тому десятку шагов, которые способна пройти. И хуже всего то, что я не почувствовал злобы и ненависти… которую заслуживаю. Которую хотел увидеть, Смит.
Его глаза сверкают чувством вины, поглотившим настолько глубоко, что я слышу его в каждом сказанном слове. Поглотившим настолько, что я понимаю: каждый день эти три года он проживал произошедшее снова и снова.
— Ты…
— Не надо! — раздражается он.
— Рид, это не только твоя вина, — качаю головой.
— Прибереги свою жалость для кого-нибудь другого. И не вздумай трепать об этом, Смит.
Поднимается и забирается в окно, оставляя меня наедине с красным рассветом, заливающим небо.
Я бы так и сидела, уставившись в одну точку, но в какой-то момент начался дождь, редкий для здешних мест. Невидящим взглядом смотрю как тяжёлые капли всё быстрее барабанят о крышу и пытаюсь справиться со своими эмоциями.
Слушать историю о той девочке из телефона оказалось тяжело. Наверное, потому что я видела, как сильно он за неё переживает. Виной всему череда событий, брошенное ненароком слово и необдуманное решение… В
Представляю, что он чувствовал, стоя у горящей, разбитой машины и невольно вздрагиваю всем телом, осознавая, что их обоих могло не стать… И пусть всё закончилось печально, но всё же не настолько страшно, как могло бы.
Что если каждому из нас уготовлена своя собственная трагедия, пройдя через которую, мы становимся мудрее, сильнее и крепче духом. Ведь несмотря на кажущуюся вечной чёрную полосу, наступает момент, когда кто-то протягивает руку помощи, помогая отпустить те воспоминания, что сжимают невидимые пальцы на твоём горле… Как неожиданно протянул её мне он, подарив удивительное небо и свободу.
— Ты заболеешь, Смит, — глухо звучит его голос из распахнутого настежь окна.
Не ушёл значит… Я молча поднимаюсь с крыши и иду к нему. Осторожно забираюсь в комнату и останавливаюсь рядом, в одном шаге от него.
Устав бороться с собой, думать о том, что правильно, а что нет, я поднимаю глаза. Целую вечность смотрю на него, а потом просто протягиваю руку. Касаюсь чётко очерченной скулы, и сердце наполняется какой-то щемящей нежностью к этому мальчишке. Грубому, вспыльчивому, сотканному из противоречий…
Первые лучи солнца пробираются сквозь облака и падают на его лицо.
Я не знаю, по какой причине делаю это.
Почему забываю о том, сколько черноты было между нами…
Почему так внезапно чувствую острую необходимость знать о нём всё: разделить грусть и радость.
Почему отчаянно хочу убедиться, что есть между нами что-то, неподдающееся никакой логике и здравому смыслу.
Столько разных «почему» атакуют меня словно метеоритный дождь галактику. И пока я окончательно не свихнулась, решительно тянусь к его губам, воспоминания о которых терзают и мучают меня всё это время, не дают спокойно спать, мешают думать и правильно строить речь в его присутствии.
Они такие холодные сейчас, словно лёд, но как же горячо они меня целовали!!!
Я не дышу совсем.
Эти пару секунд превращаются в вечность.
Угасаю, так же быстро как вспыхнула…
Едкая горечь.
Режущее грудь сожаление.
Жалость к самой себе.
Жгучая обида и невероятный стыд.
Я просто медленно умираю в этом мгновении.
Не желая открывать глаза.
Не желая принять, что ошиблась…
Глава 60
Дженнифер
Есть моменты, которые заставляют чувствовать себя самым глупым человеком на свете. И сейчас именно такой…