Мои калифорнийские ночи

Джолос Анна

Моя рука непроизвольно тянется назад. Зарываюсь пальцами в его волосы и судорожно дышу.

— Ты покраснела, — довольно замечает он, мучая меня своими прикосновениями.

Слишком смело. Откровенно и по-взрослому.

— Плохая девочка, — шепчет он, пока моё тело бессознательно выгибается в ответ. — Думала обо мне, да?

Ох, чёрт… Вибрация его голоса волнует меня не меньше, чем руки, бесстыдно ласкающие грудь под футболкой. Умело… доводя меня до исступления.

— Скажи

да…

— Дааа, — признаюсь честно.

Слышу себя будто со стороны. Разум вообще отключился, но как же мне хорошо!

Разворачивает к себе, притягивает за шею и целует: жёстко, яростно, словно обезумел. Сжимает меня в своих руках до боли.

— Блины, Смит, — напоминает он, отрываясь от моих губ. Но отходит не сразу.

Блины!!! Он серьёзно? Я нехотя открываю глаза. Быстро поправляю футболку и недовольно смотрю на него.

— Я всё ещё голоден, — равнодушно заявляет он, пожимая плечами.

Вот же засранец! Пока я пытаюсь взять себя в руки, он, вполне себе спокойный, стоит и ухмыляется. Пожалуй, выдают его только глаза. Вот они однозначно мой персональный котёл в аду…

Отворачиваюсь, окончательно заливаясь краской, и возвращаюсь к своему увлекательному занятию. Как раз вовремя, потому что на кухне уже спустя минуту появляется изрядно помятый Исайя.

— Брукс, чувствую себя так, словно ты навалял мне, — признаётся он, усаживаясь за стол.

— Я был в одном шаге от этого, — бросает Рид. — Скажи спасибо, что твоё тело не осталось на газоне.

— Последнее, что я помню — крыша вашего гаража, — задумчиво почёсывая затылок, вещает он.

— И что же ты там делал, стесняюсь спросить? — отправляя первый блин на тарелочку, интересуюсь я.

— Хотел забраться к тебе, — признаётся мальчишка. — У меня и цветы были.

Мне отчего-то становится неловко.

— Пьянка к хорошему не приводит, — нравоучительно замечаю я.

— Лерой всё время так делает, — хмуро отвечает он.

— Лерой перед этим не напивается, как последняя свинья! — выходит чересчур резко.

— Не злись, крошка…

Всё ещё не могу к нему повернуться, потому что боюсь выдать своё состояние. Иначе залепила бы знатную оплеуху. Что ещё за крошка?!

Пока мы беседуем, Брукс успевает украсть все готовые блины. Хочется съязвить и спросить: не отравится ли? Но я захлопываю рот, потому что Исайя вдруг начинает говорить. То, что я слышать не хочу.

— Я был расстроен. Приходила Фостер.

Не могу подавить неприятное чувство, намертво связанное с этой фамилией.

— И что же?

На самом деле мне ничуть не интересно.

— Несла какую-то чушь… Про письма и твоего отчима, — он как-то странно косится на Рида. Будто проверяет его реакцию.

— Исайя,

ты извини, но Тэми Фостер для меня больше не существует, — глядя на то, каким красивым получается очередной блинчик, говорю я.

— Ты можешь объяснить в чём дело? Потому что я уже ни черта не понимаю, — сокрушается блондин, сжимая виски. — Ещё в день драки Роуз и Бренды, по школе поползли слухи…

— И какого дьявола ты ей об этом говоришь? — нарушает молчание Рид и сверлит его тяжёлым взглядом.

— Я переживаю вообще-то! — оправдывается Ричи. — Ходят сплетни о том, что Дженнифер и…

— Ты бы рот закрыл, — ледяным тоном говорит ему Рид. — Друг, *****. Ведёшь себя как баба!

Тот в недоумении косится на моего сводного брата. Мне не нравятся волны негатива, исходящего от парня, что стоит рядом. Но я понимаю… Он помнит ту меня: сломленную, разбитую, слабую. Ту девочку, которую ему пришлось успокаивать, не смотря на нашу вражду.

— Выходит, только я не в курсе? — прищуривается Ричи, окидывая взглядом нас обоих.

Мне неприятен этот разговор. Я не собиралась посвящать в своё неприглядное прошлое всех вокруг. Но за меня это сделали другие.

— Исайя… Давай не сейчас!

— Хочешь сказать, что это правда? Но он же взрослый мужик…

Я не успеваю среагировать. Рид теряет терпение и, хватая его за рубашку, дёргает вверх. Я кажется даже слышу, как трескается ткань баснословно дорогого люкса.

— Сука, почему ты такой тупой? — сжав челюсти, произносит Брукс.

— Рид, пожалуйста, не надо. Отпусти его, — дрогнувшим голосом прошу я.

До блондина начинает медленно доходить.

— Только не говори что он…

— Заткнись! — гневно сверкая глазами, — предостерегает Рид.

Догадался. На лице Исайи Ричи мелькает целый спектр эмоций: удивление, страх, отчаяние, жалость.

— Отпусти его, Рид, не надо…

— За языком следи, понял? — грубо толкая его, предупреждает он.

Исайя от неожиданности валится на пол. У меня опять глаза на мокром месте. Рид забирает с подоконника пачку сигарет и отворачивается к окну.

— Дженнифер…

Мой друг встаёт и подходит ко мне. Я равнодушно дожариваю блины. Осточертело всё! Весь год неприятности сыпятся на меня словно из рога изобилия. Эмили ошиблась: начать с чистого листа не вышло.

— Плевать мне, кто и что говорит за моей спиной, тебе ясно?

— Прости меня, я не знал, — в его голосе столько сострадания, что мне становится не по себе.

— Жизнь на этом не останавливается, Исайя, но вспоминать об этом мне всё ещё больно. Так что… не сейчас, хорошо? — намекаю на то, что не настроена на откровенную беседу.