Мои неотразимые гадюки. Книга 2
Шрифт:
– Турнули! – хмыкнул Фуф, присаживаясь рядом с манипулятором у костра. – Причём, на этот раз безвозвратно.
– Садись, Гнер, – позвал дед и второго арма. – Выпить хочешь? Под жарёху. У меня вон девки ночью поохотились. Я в свежанину потроха очень уважаю. Да и вам, кстати, полезно. Особо сердце: сплошной белок да железо. Магний опять же. Вы «бодриловку»-то не позабыли? В гости ведь шли. Или с пустыми руками?
– Я с вами! – аж подкинуло Дона.
Реально: после всей этой свистопляски дико хотелось накатить под жарёху. Тем более что дед виртуозно её приготовлял: ровно так, как надо.
Дон подкатился к костру, на ходу бросив Лэйре:
– Умыться дай.
Та фыркнула, но задницу от спальника оторвала. Дон уселся на дедов спальник. Пригладил пятернёй волосы, полные песка после вчерашней бодяги с укрощением.
– Ты чего такой помятый? – удивлённо поднял брови Фуф. – От старика взбучку получил? Суровый он у вас. Что-то я его побаиваюсь.
Вуг стрельнул на внука хитрым взглядом. Изящно огладил бородку и на полном серьёзе возвестил:
– Ты меня побаиваешься, а его бояться надо. Твой отец, – кивнул он драномордому, – его очень опасается.
– Почему не прикончил? – с каменной рожей осведомился Аэгл.
– Так потому и не рискнул, что весьма опасается.
– Не преувеличивай, – хмыкнул Фуф. – Дон нормальный мужик. Уж я-то знаю. Его не трогай, и он не тронет. А мы что, не такие? Но Аркат его правильно боится. Уже лет триста у нас никто систем не создавал.
– Конструктор системы? – неверяще уставился на монстра Аэгл.
– Дон, – ответил тот, позёвывая. – Стабилизатор. Фуф, ты что, не посвятил его в наши дела?
– С какой стати? – повёл тот могучим плечом и плюхнулся рядом на спальник: – Ты мне такого права не давал.
Его товарищ остался стоять. Он задумчиво сощурился и представился:
– Гнер Эспе-Аэгл.
– Слыхал, – усмехнулся Дон. – От твоего отца, – пояснил он и окончательно оборзел: – Сестрёнка! Подкинь мой спальник!
Ожидал прилёта чего-то скомканного и запылённого. Но Паксая не поленилась подняться. Встряхнула и принесла требуемое – ещё и расстелила. Всё это время Пайдар Эспе-Раст буквально пожирал её глазами. «Бабник» у него на лбу проштемпелёвано. Однако его взгляд был задумчивым, а не заголяющим. Сестрица сразила шалопая чуть ли не с первой встречи – эти взглядики Фуфа Дон ловил ещё в обозе. Прекрасных гадюк красавчик арм начисто игнорировал, а вот на Паксаю запал конкретно. И это он ещё не видал её муси-пуси с грагами. Главное, не упустить момент истины – рожа Фуфа от подобного спектакля должна принять занятые формы.
– Садись, – пригласил манипулятор Гнера.
Тот не сел, а стёк на подстилку, что при таких телесах смотрелось шикарно. Лэйра как раз притащила малый кан с водой, но особого любования Аэглом в её глазах не наблюдалось. Гадина успела чего-то нарыть к его башке? Что-то несимпатичное и невозбуждающее? Тем лучше. Дону тут ещё каких-нибудь затевающихся провальных шашней не хватало. Уходить собрались на веки вечные, и ему не улыбается слушать шипение разочарованных дев. Пусть крутят с тем, кто не включён в систему – такого прогонишь, и проблема решена. Если, конечно, их гадская натура всё-таки сподобиться на нежные чувства – посетовал Дон, ополаскивая заросшую рожу. Ещё немного и можно сконструировать такую же бородку, как у деда. С ней меньше возни, чем с бритьём.
– Если ты и вправду только стабилизатор, Аркат тебя всё равно грохнет, – хмуро поделился инфой Гнер, доставая из-за пазухи солдатскую флягу с «бодриловкой» двойной перегонки.
– Ты, я гляжу, не сторонник такого подхода? – солидно, по-мужски осведомился Дон, следя за Лэйрой.
Подруга наваливала ему в пластиковую миску жарёху на кислых сливках, что у них ещё оставались. Помимо потрохов там красовались и грибы – комплимент от Лэти. Эта, в отличие от старшей сестрицы, знает, каким местом их собирать.
– Вы хлеба не захватили? – брякнул он, придавленный нуждой.
– Сухари, – тотчас полез в свой сброшенный заплечный мешок Фуф.
Вытащил небольшой свёрток, который Лэйра мигом вырвала из протянутых лап.
– Нам первым! Я без хлеба скоро озверею, – пояснила нахалка вытаращенным глазам арма. – Ещё есть?
– Мы под утро мужикам обоз пригнали, – спокойно уведомил её Гнер. – Я десять дней назад отсюда свалил за продовольствием. Другие не дошли бы. Встретил Фуфа, вместе обоз и притащили. Хотели осаду снять: в одиночку мне было не справиться. А вы уже. Далеко их отогнали?
– Кого? Грагов? – уточнила Лэйра, передавая Дону его фантастический завтрак с двумя жалкими сухариками.
– Каких грагов? – переспросил Фуф, самостоятельно наполняя миску.
– Наших грагов, – с нажимом пояснила Лэйра. – Это они тут безобразничали, – взялась она за новую посудину. – И мы очень извиняемся. Больше они не будут. Сегодня мы уйдём, и они с нами. Навсегда. Больше их в этих лесах не увидят. А если кто-то решит, что это отменная добыча, он сдохнет. Без разговоров, – процедила гадина, нарочито шмякнув содержимым половника по дну миски. – Разговор на эту тему один, и он уже закончился. Паксая! Мелких будить станем?!
– А где они? – заозирался Дон, стараясь не заржать над вытянувшейся рожей Фуфа.
Тот уже знал, с кем имеет дело. Но не знал, что до такой степени.
– Под холмом, – отчиталась сестрица, усаживаясь рядом с дедом, получившим полную миску жаркого и ту же сиротскую парочку сухарей. – Дрыхнут с Ромео и Троцким. Явились-то под утро. Граги брюхо набили, вот и завалились. А мелкие с ними.
– У вас что, уже и дети завелись? – пробормотал Фуф, вооружаясь ложкой, и вдруг оживился: – Армейская. И каны. Сразу видать солидных обеспеченных людей. А спальники просто класс. Наши давно износились. Ещё лет триста назад. Мастерим теперь из всякого дерьма. Дон, не уступишь один?
– Обойдётесь, – проворчала Паксая и слизала с дедовой ложки мясо.
– Не тебе решать. Ты не центр системы, – констатировал Фуф, явно не стремясь заделаться подкаблучником.
Гнер между тем разлил «бодриловку» по армейским стаканам. Первым оделил деда, затем остальных. Поднял свою тару.
– Встреча, – выдал наипервейший мужской тост и замахнул.
Взял ложку, и полез в миску Дона, куда его пригласили. Вдвоём они лихо управились с половиной и разлили по второй. Девчонки воротили носы – последнее похмелье надолго оставило по себе память. А вот дед блаженствовал наравне с внуком. Свой-то запас два дня, как приказал долго жить. Голову ломали, где в этой пустыне его пополнить, а тут такая волшебная оказия.