Мои Снежные монстры
Шрифт:
И я его понимаю. Рядом с ней я тоже то в медвежонка превращаюсь, то в буйного Яра. Это проклятье у меня иногда прорывается. «Ярый» - мое второе имя, ставшее первым. Особенно тяжко приходится, когда Зверь, ярый собственник, вспоминает, что Истинная у нас на двоих. Это Волкам привычно оргии устраивать, а мне хочется, чтоб только моя была.
В памяти возникает образ Ники.
Как она ходит, виляет обтянутой попкой. Так и хочется лапой приложить по этой окружности, сочным шлепком, чтоб завибрировало и след красный
Рядом с ней одни инстинкты начинают властвовать, не удержу Зверя, сорвется – прижмет ее где-нибудь.
Смотрю в окно, на чужой город. Вдыхаю вонючий дым сигары, чтобы забить рецепторы. Ее запах до сих пор в ноздрях, все нутро крутит.
Поверье гласит, что Истинные сами по себе друг другу притянутся и искать не надо. Пока Волк отслеживал, повинуясь инстинктам, я выжидал, концентрируясь на врагах. И оказался прав. Так и вышло - Ника устроилась работать в «Индастрид». Дело было за малым – взять к себе в подчинение, не пугая, мотивируя деньгами, как и всех обычных людей. Без принуждений, вызвать в командировку, сделать что надо и лишь потом расставить все на места, чтобы опять не пугалась и не пробовала убежать. Но многое не учли, особенно свои реакции воспрявших от летаргии Зверей. И усилившуюся регенерацию.
Телефонный звонок вырывает из мыслей. Это Дан звонит, мой помощник.
– Яр, мы нашли его.
Наконец-то. Подаюсь вперед всем корпусом.
– И?
– Кулон был при нем, курьер уже выехал к тебе. Вот только…, - Дан мнется.
– Что? Говори. Он сбежал?
– Нет, он мертв.
Впечатываю кулак в стол. Он был нужен мне живым!
– И еще, Яр. Он успел вас сдать, так что…
– Понял.
Отключаю телефон.
Этот хрен, дядя Ники, мертв.
Верхняя губа сама по себе вздергивается, обнажая клыки.
Глава 7
Ника
Мужчины склоняются надо мной и сталкиваются лбами, сверлят друг друга глазами. Рыкают друг на друга, того и гляди сейчас подерутся. Каждый дергает меня на себя, блузка трещит, я ойкаю.
И хватка обоих становится бережной.
– Попалась, малышка. За воровство свиданием не отделаешься, – голос Тони звучит беспечно, будто все происходящее вовсе не кошмарный сон.
– Н-нет, я, пожалуй, пойду, если вы не против…
– Против. Останешься.
– Мирон Захарович, вы…
– Можешь звать меня Яр. И будем на ты.
Яр. Ну вот.
Имя вспыхивает в мозгу ярким всплеском, но я воспринимаю его как само собой разумеющееся. Я знала, просто до последнего отказывалась верить. Даже проверять не пришлось.
На меня накатывает истерика. Хочется плакать и смеяться одновременно.
Яр
– Что ты взяла, Ника? Отдашь по-хорошему? Или нам поискать?
– Я ничего не брала!
– Ай-яй-яй, как нехорошо обманывать, - в голос Тони вплетаются острые ноты, а глаза светятся алым.
Я дергаюсь, меня заполняет страхом и паникой. Кричу:
– Это вы. Обманщики! Зачем… Зачем все это надо было, а? Встреча, работа, зачем вы меня преследуете?!
Яр разворачивает меня лицом к окну, я впечатываюсь ладонями в холодное стекло. Голову сжимают тисками чьи-то пальцы, массирующими движениями проходят по вискам, повторяя сеанс массажа. Я замираю. Слышу утешительный шепот:
– Хотели, как лучше для тебя.
– Я не понимаю… не понимаю…
– Мы расскажем, просто смотри вперед.
Через пальцы в виски протекает уверенность, храбрость, успокоение.
Фокусирую взгляд на происходящем за окном, пытаясь поймать разбегающиеся мысли.
Город погружается в серые сумерки. Огни машин, новогодние гирлянды и неоновые баннеры - все расплывается у меня перед глазами. Как плавится внизу живота от жарких рук на моей коже. Чьи-то губы касаются шеи, чуть прикусывая.
– Тебе нравится этот город? – звучит вкрадчивый голос Яра.
Руки мужчины уже под юбкой, скользят по колготкам, по бедрам, неспешно, поглаживающе. По-хозяйски.
Господи. Во что же я втянута? Как мне выбраться из всего этого…
Два опасных мужчины. Два самых странных на свете существа, что я видела в своей жизни. Трогают меня, ласкают, целуют в шею.
От моего учащающегося дыхания стекло запотевает. И я больше не вижу ничего, только яркие цветные пятна, как в калейдоскопе.
– Нравится, я тебя спрашиваю? – тон становится рычащим, подавляющим.
И ведь не про город он уже спрашивает…Такое чувство, что разрешения на действия требует.
По низу живота распространяются волны пульсации. Вместе с нарастающим возбуждением.
Запретным, порочным, неправильным.
Это наваждение, надо прекратить, взять себя в руки...
– Не нравится, - с трудом выдыхаю. – Отпустите.
Короткий хриплый рык в ответ вышибает дыхание, меня сжимают сильней, до боли и… отпускают.
Возня за спиной заставляет обернуться.
Мужчины вперились взглядами друг в друга. Выглядят хищно, зло, страшно, со сжатыми кулаками. Между ними искрится статическое электричество.
Секунда, вторая...
Я, пользуясь случаем, пытаюсь ускользнуть. Однажды в лесу у меня получилось...
Но не сегодня.
Яр первый переводит взгляд на меня, и с непроницаемым выражением лица, как и подобает начальнику, говорит:
– Замечательно, что не нравится. Проект, на который ты переведена, находится в закрытом филиале. В лесу.