Мои турецкие ночи
Шрифт:
– - Мир, -- отвечает Алихан, протягивая ему свою. Они шумно расцеловываются в щёки, крепко обнимаются, похлопывают друг друга по плечам.
Я бы подольше полюбовалась проявлениями братской привязанности, но меня накрывает новым спазмом, который на этот раз я точно не сдержу. Обогнув мужчин, несусь в туалет, и из меня выходит вся выпитая вода, а после неё и желчь. Обеспокоенный Али присаживается рядом со мной и гладит по спине. Мне так плохо, что на глаза наворачиваются слёзы.
– - Что доктор сказал насчёт тошноты? – спрашивает он, подавая
– - Ууух, сказал делать меньше резких движений, больше лежать и пить воду с лимоном. Грызть несладкие крекеры. Ещё выписал витамины. Вот заключение, -- достаю из кармана толстовки сложенный лист бумаги с прицепленным к нему снимком УЗИ. В трапециевидном кадре белого шума, как радужка в глазу или жемчужина в раковине, расположилась новая жизнь и глядит на нас, гадая, встретит ли его (или её?) этот мир с любовью и принятием?
Алихан внимательно изучает снимок и вытирает с глаз выступившую влагу. Подошедший незаметно Давут выхватывает у брата лист и рассматривает фото, поворачивая в разные стороны.
– - Поздравляю, ты станешь отцом! – Хлопает он Али по спине изо всех сил. – Невестка… -- Парень пытается подобрать слова. – Ты сделаешь меня самым счастливым дядей на свете!
– - Обязательно сделаю, но сначала мне надо прилечь. – Бессильно киваю я. Они оба спохватываются и вываливаются из ванной, освобождая дорогу. Я падаю на Алихановскую кровать, а Давут, сгоняв на кухню, приносит мне на тумбочку бутылочку лимонной содовой и стакан с ледяной водой, на дне которого плавает долька лимона. Я делаю глоток и понимаю, что стало немного легче.
– - Так, братец, мне нужны наши связи в мэрии, завтра же мы с любимой должны расписаться! – Алихан достаёт телефон и листает его. – Нам нужна свадебная церемония где-то на обрыве у моря под цветущей аркой. Кого позовёшь своими свидетелями? – спрашивает он меня.
– - Мы никуда не пойдём, -- твёрдо заявляю я. – Или ты забыл, что должен жениться на Нермин?
– - Плевать на Нермин. Путь выходит за кого угодно, я её замуж не возьму, -- набычивается Али.
– - Хорошо, а как же твои родственники в Ване? – мягко напоминаю я.
Он молча идёт к стенному шкафу и, набрав комбинацию цифр, распахивает сейф.
– - Начнём войну, -- говорит он, доставая пистолет и проверяя обойму. Это то же оружие, из которого Али чуть было не разнёс себе башку.
– - Не заставляй меня жалеть о том, что я вернулась, хорошо? У нашего ребёнка должен быть живой отец!
– - С чего ты решила, что я умру? – Оскорбляется Али. – Я отлично стреляю.
– - Уфф, -- я тру лицо. – Живой, но в тюрьме меня тоже не устраивает!
– - Что тогда? – Возмущается Алихан. – Молча отойти и позволить клану Демир вырезать моих братьев в Ване? Да как я после этого буду считаться мужчиной?! Как сумею смотреть людям в глаза? В меня будет плевать любой стамбульский бродяга!
– - Пожалуйста, не надо играть при
Али слегка выдыхает, качает головой, но всё же снова разбирает пистолет, кладёт обратно в сейф и захлопывает дверцу. Присев на кровать, берёт мои ноги к себе на колени и принимается массировать их. Давут присаживается на пол у стены.
– - Что твой отец любит больше, чем своих детей?
Младший брат фыркает.
– - Да что угодно! – невесело ухмыляется Али. – Свою причёску. Своего арабского жеребца. Свой самолёт. Яхту. Свой статус и офис на сороковом этаже…
– - То есть, он любит деньги и престиж, -- размышляю я. – А глава клана Демиров? Отец Нермин?
– - Уверен, он тоже больше всего любит «зелёные».
– - Что, если нам попробовать объединить усилия? Давут, когда ты видел эту Нермин в Берлине, сумел с ней поговорить? Она хочет замуж за твоего брата?
Младший Османоулу трёт лоб и молчит.
– - Я сейчас найду её страничку и напишу, что нужно поговорить и это важно, -- тянусь за смартфоном на тумбочке. – Чёрт! Она закрыла профиль и запретила отправку личных сообщений! Давут, она ведь твоя дальняя родственница, ты можешь аккуратно узнать её телефон?
– - Вообще-то, -- вздохнув, парень поднимает на нас глаза, -- у меня есть её номер.
Глава пятьдесят третья
– - Давно он у тебя? – подозрительно прищуривается Али.
– - С тех пор как навещал Нермин в Берлине. – Давут набычивается: -- мы просто друзья.
– - Ооо, вот как это называется? – Али перестаёт массировать мои ступни и грозно сводит брови. – За нашими спинами крутишь шашни с моей невестой?
Я резко выдёргиваю ногу и Алихан недоумённо смотрит на меня.
– - Слушай, ты буквально пять минут назад заявлял, что она может выходить замуж хоть за первого встречного и тут же включаешь ревнивого самца? – Я откидываюсь на подушках. Только что мне стало получше, но возмущение Алихана почти выбило меня из колеи.
– - Прости меня, любимая! Конечно, я и не думаю на ней жениться. Я только не понимаю, как Давут решился нарушить субординацию, – Малахитовые глаза снова подтягивает к себе мои ступни и взглядом предупреждает – только попробуй отнять! – Продолжай, братец, -- недовольно требует он.
– - Мы не делали ничего предосудительного! – уточняет Давут. – Мы обменялись телефонами после того, как встретились возле её университета. Она совсем не такая, какой хочет казаться. Она нежная и добрая и вы себе не представляете, какая она умная! Её магистерская работа посвящена турецкому искусству в Средние века, и она не вылезает из библиотек, а те её фото в вызывающем виде – это такой образ для публики. – Давут мечтательно улыбается, и мы с Али молча переглядываемся.