Мои волки. Любовь истинная и нет
Шрифт:
— Куда ты нас притащил? — осуждающе хмурится Гор.
Эштер его вопрос игнорирует и тянет нас к заказанному столику прямо под сценой, на которой трясет огромными буферами вульгарная блондинка. Омерзительно. Глядя вокруг, на царящую атмосферу распущенности и похоти, я с трудом подавляю желание сбежать. Черный диван, стол в виде светящегося куба, за который мы садимся, кажутся грязными, липкими, как и воздух, касающийся моей кожи. В помещении накурено, пахнет потом и сладким дымом.
— Хочешь уйти? — Гор будто читает мои мысли, но, собрав волю в кулак, я отрицательно мотаю головой: хорошие невесты не капризничают.
—
Эштер оставляет нас ненадолго, чтобы вернуться с бутылкой зеленоватой жидкости и тремя бокалами, ободки которых посыпаны солью. Дальше мы сидим в молчании. Оно могло бы показаться неловким, если бы не было заполнено оглушающей музыкой: в таком шуме не поговоришь. Вдруг меня озаряет: я понимаю, почему для первого свидания Эштер выбрал ночной клуб — не ресторан, не другое тихое место. Чтобы избежать вынужденной беседы. Сейчас нашему молчанию есть прекрасное оправдание: за грохотом басов мы все равно друг друга не услышим.
Пьем. Блондинка на сцене пытается привлечь внимание моих спутников. Подчеркнуто сексуальные позы, которые она принимает прямо под носом моего жениха, выбешивают до нервного тика. Исполненная ревности, я нет-нет и поглядываю в сторону Гора — проверяю, куда он смотрит, и, разумеется, его взгляд время от времени падает на голую женскую грудь, пусть даже и случайно. И без того плохое настроение стремительно катится вниз. Чертов Эштер! Нельзя было найти более приличное заведение?
От мелькающего света стробоскопов начинает подташнивать. Хотя, возможно, дело в таблетках, которых я выпила перед свиданием целую горсть, чтобы не сходить с ума от запаха Эштера. Блокаторы помогают: напичканное химией тело молчит, но с каждой секундой меня мутит все сильнее. Мне надо в уборную. Срочно. Сбежать от мельтешащих синих лучей, от бьющей по мозгам музыки, от своей ревности. Я поднимаюсь на ноги и неуверенно оглядываюсь.
— Мне надо… — и замечаю, что люди то и дело скрываются за дверь под лестницей. — Сейчас вернусь.
Гор провожает меня взглядом, полным недоумения, — замечает мое побледневшее лицо и капельки пота над верхней губой. Хочет спросить, но затем косится на Эштера и стискивает зубы.
На дрожащих ногах я спешу в тесный закуток под металлическими ступенями. Скорее оказаться над раковиной, прежде чем обед и непереваренные таблетки найдут путь наружу. За дверью длинный коридор озаряется мигающим красным светом. Свет вспыхивает и гаснет, то погружая меня во тьму, то окуная в кровавое адское сияние. В тупике за бисерными шторами два неясных силуэта предаются разврату. Я слишком далеко, чтобы разглядеть все в деталях, но позы и стоны не оставляют сомнений в происходящем: женщина стоит на коленях, ее голова ритмично движется над пахом мужчины. Смущенная и шокированная, я торопливо ныряю в ближайшую дверь и едва успеваю склониться над умывальником.
Желудок, отравленный химией, скручивают болезненные спазмы. Я все же переборщила с таблетками и теперь расплачиваюсь за свою глупость, цепляясь ослабевшими пальцами за край раковины.
Когда я наконец разгибаюсь, из зеркала на меня смотрит осунувшаяся волчица с размазанной по лицу красной помадой. Отнюдь не красотка. Лампа под потолком моргает холодным голубым светом, в котором мое лицо — лицо покойницы.
Спустя двадцать минут, толкая дверь уборной, я надеюсь, что развратная парочка в конце коридора завершила свои игры и
— Корова, смотри, куда прешь, — бросает она и, цокая каблуками, устремляется за своим спутником — толстяком в сползающих штанах. Ее смуглую спину вдоль всего позвоночника украшает татуировка в виде извивающейся змеи.
Щеки горят. Выждав немного, я делаю шаг в сторону выхода, откуда доносится грохочущая клубная музыка. Всего один шаг, потому что в следующую секунду некто, вынырнувший из мрака, вжимает меня в закрытую туалетную дверь. В ноздри бьет крепкий запах мужского возбуждения. По обеим сторонам от моей головы опускаются руки, бугрящиеся мускулами.
— Элен, надо поговорить, — ухо обдает горячим дыханием Эштера, и я чувствую себя уязвимой, потому что мое тело избавилось от блокаторов. Запах чужого альфы снова сводит с ума.
Эштер вжимается в меня крепкой грудью, бедрами. В живот упирается твердый бугор. Я в ловушке мужских рук. Поймана в капкан одуряющего аромата, кружащего голову.
Это неправильно — млеть в объятиях постороннего мужчины, в то время как жених ждет меня за дверью. Но отстраниться нет сил. Можно лишь срывающимся голосом умолять Эштера отодвинуться:
— Что… ты делаешь? Пусти. Пожалуйста.
От неправильности происходящего хочется разрыдаться. Собственная беспомощность злит. Да, я наполовину зверь, но и человек тоже, и ненавижу, когда инстинкты берут верх над разумом.
— Элен, сладкая, как ты пахнешь, — вгоняя меня в краску, Эштер жадно втягивает воздух рядом с моим лицом. Его зеленые, как абсент, глаза горят в полумраке потусторонним пламенем, гипнотизируя, лишая воли. Коленом волк раздвигает мои ноги, приподнимает юбку, давит на трусики, на промежность, закрытую кружевной тканью, которая уже насквозь мокрая.
— Не надо… Гор…
Имя друга заставляет Эштера ревниво зарычать.
— Неужели ты не понимаешь?
— Не понимаю чего? — испуганная напором альфы, я опускаю ладони на его грудь и давлю, давлю, давлю — из последних сил пытаюсь выбраться из ловушки. Удивительно, что вообще способна сопротивляться: похоже, часть таблеток все же успела всосаться в кровь.
— Не понимаешь, почему твое тело так на меня реагирует. Ты же моя истинная пара, Элен.
Слова Эштера как кипяток, которым плеснули в лицо. Пока я стою, оглушенная, волк продолжает лихорадочно шептать мне в губы:
— Ты моя, Элен. Моя. Судьба так решила, отдала тебя мне. И я не собираюсь делиться. Знаю, Освальд тебя не отпустит. В вашем клане какие-то варварские законы, но мы можем… мы можем сбежать. Да, сбежать, Элен. Вдвоем. Вместе. В Эверском лесу у меня есть друзья, которые нас спрячут.
Зрачки в глазах напротив черные-черные, полностью заслоняют радужку. Грудь под моими ладонями тяжело вздымается. Эштер замирает в ожидании ответа.
Волчица внутри в восторге от его близости, скулит, радостная, нашедшая свою пару, и чувство такое, будто у меня раздвоение личности. Меня корежит, ломает, выкручивает. Я-человеческая женщина рвусь к Гору, я-зверь мечтаю опуститься на колени и сделать для Эштера то, что незнакомка в тупике за бисерной шторой вытворяла со своим спутником. Каждая клеточка моего тела пропитана похотью.