Моисей в Египте
Шрифт:
С этими словами Амути вынул из-за пазухи кожаный мешочек с серебрениками и протянул его Магрубету.
— Все мы люди, — сказал он. — Как частный человек я мог бы быть довольным выгодной для меня сделкой, но сегодня, проведя день пути в общении с тобой, как никогда, я чувствую себя египтянином. Я предчувствую, что ты накрепко свяжешь свою судьбу с моей страной и этим в веках оставишь по себе славу. Как египтянин, разговаривая с тобой, вождем другого народа, я не могу быть только частным человеком. Все тысячелетия Египта стоят за мной, но не я, маленькая божья слеза, тщусь оказать тебе свою милость. Наоборот — как сын Египта я призван свидетельствовать о его мудрой всеблагостности. Предвижу, что, может быть, не раз еще Египет просветлит
Магрубет беспрекословно взял свой мешочек с серебром и долгим взглядом посмотрел на Амути. В сумерках, на фоне светлеющего неба египтянин напоминал Озириса, каким его изображали во всех храмах. На губах его была полуулыбка, лицо являло мудрость и кротость, глаза горели знакомым Магрубету серебристым спокойным светом, а голову окружало кольцом тихо исходящее сияние.
Нисколько не удивился Магрубет. Он понял, что это из-за покрова веков ему приоткрылась святость Египта в лице человека, ученого купца Амути.
Быстро темнело. Тихий ветер и могучий Хапи несли корабль по середине вечности.
Ахарон с первого взгляда понравился Магрубету. Когда среди ночи, чтоб не стучаться под дверью, Магрубет вломился в дом, все, кроме Ахарона, в панике повскакивали со своих мест и ощетинились ножами. Он же спокойно и даже небрежно прицыкнул на окружающих и велел зажечь лампадку. Взяв в руки кусочек папируса со значком Амути, он несколько раз побегал глазами с папируса на незнакомца и обратно. Его живые, зелено-карие глаза выдавали человека веселого и быстро соображающего. Ростом Ахарон был не очень высок, но крепок, а по возрасту выглядел несколько моложе Магрубета. Лицо его было в крупных веснушках, а короткие волосы имели ярко-огнистый оттенок.
— Везет рыжим! — вместо приветствия пошутил Магрубет.
— Богам не жалуемся, — в тон ему ответил Ахарон, — однако ты заявился поздно, когда мы с компанией уже все покушали и легли спатЬ.
— Пусть они уходят, а мы с тобой снова покушаем, — сказал Магрубет.
— Уходите все! — как ни в чем не бывало распорядился Ахарон. — Ну! Быстрее! — подвинул он рукой замешкавшегося крайнего человека, кутающегося в темный плащ.
Магрубет пристально вгляделся в показавшуюся ему знакомой фигуру. В тусклом свете лампадки он разглядел страдальчески-бледное постаревшее лицо Масара. У самого порога Масар послал Магрубету молчаливый взгляд, изобразив на лице покорную улыбку. От этого Магрубет сразу помрачнел и заскрежетал зубами. Слишком неожиданная встреча с Масаром снова всколыхнула то чувство отчаянной тоски, с которым он два месяца назад начал свое путешествие в Египет. Ахарон перехватил взгляд Масара и уловил перемену в настроении незнакомца.
— Идите все во двор, в мастерскую и не расходитесь до утра, — напутствовал он уходящих довольно строгим тоном, затем повернулся к Магрубету: — Мой гость, кажется, знает нашего мудрого Масара Бен-Гецала?
— Да… знаю, — словно отмахнулся Магрубет и продолжал с большой значительностью: — Тем более я срочно хочу просить твоей помощи. — Он вынул свой кожаный мешочек и, покачивая его на руке, сказал прямо в глаза Ахарону: — Это тебе сразу задаток серебром.
Бойкий сын ешероилов, выдерживая взгляд ночного гостя, взял без церемоний мешочек, по-деловому аккуратно засунул в карман и весело сказал:
— Если срочные дела, как ты говоришь, то без этого не обойдешься. У меня по нынешним временам в карманах ветер свистит. А такой задаток стоит…
Он достал откуда-то из-под стола пузатый каменный кувшин с тонким горлом, затем шлепнул на стол две большие хлебные лепешки, наполовину завернутые в кусок белой тряпицы.
Коптилка дымила на пузо уродливого настенного божка. Началась важная, серьезная беседа о срочных делах, сопровождаемая поминутным возлиянием
Сын ешероилов не задавал лишних вопросов.
«Мне нужно ночью оказаться в комнате фараона», — сказал сразу, без обиняков Магрубет. Вокруг этого и пошла вся беседа. Магрубет оценил то, как его собеседник внимательно выслушивает речь, безоговорочно принимает все условия и проявляет полное понимание своей роли в предстоящем деле. Через некоторое время Магрубет пришел к убеждению, что у него с этим человеком налаживается взаимодействие скорее по причине редкостного единодушия, чем под влиянием могущественного значка дома Амути. К концу разговора ему стало ясно, что он нашел себе друга.
Судя по всему, этот рыжий житель Авариса и знать не знал, что перед ним сидит гроза Палистана, властный вождь воинственного свободного народа. Сам редкая бестия, что проявлялось в его бесцеремонном обращении со своей братией, он, однако, сразу и безошибочно нашел тот правильный способ общения с собеседником, когда, полностью сохраняя свое достоинство, другому во всем отдается уважительное первенство.
Когда допили в очередной раз по большому кубку сильно разбавленного вина, Магрубет, опершись локтем на стол, уставился на Ахарона долгим взглядом покрасневших глаз, затем подмигнул деланно серьезно и начал низким и тихим голосом хеттскую походную песню.
Глядя на Магрубета, Ахарон также лукаво сузил свой темный глаз, послушал немного, и присоединился к пению погромче и повыше.
Полилась мужская песня, острая и подвижная:
Далёко остался мой дом.В далекий поход мы идем.Вновь загорелась война!В бой нас ведет Табарна!Лечу я на полном скаку, Блестит мой кинжал на боку, И острый мой меч под рукой. Неси меня, верный мой конь! О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра! О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра!Властно державной десницейВ бой за своей колесницейВойско пошлет Табарна,И конницы хлынет волна.Я смерти совсем не боюсь, Первым я в город пробьюсь, Чтоб первым мой конь прискакал В самый богатый квартал. О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра! О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра!
Пели увлеченно. Магрубет смотрел на Ахарона и видел в будущем много золота, кровавые битвы, отблески пожаров, видел заговоры, измены… и победный полет своей воли над землей, над людьми, над народами… И видел с собой Ахарона.
Ворвусь в белокаменный домИ только одним серебромНаполню я сумку своюИ кровью мой меч напою.Лишь деву я там пощажу, На спину коня посажу, Но плеткой разок проучу И в хеттские земли умчу. О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра! О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра!А, может быть, в сердце моеУж точится вражье копьё,И в первом кровавом бою Найду я кончину свою.И на могилу моюВ чужом и далёком краю,Как завещает война,Ступит ногой Табарна.О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра!О, Ра-ра-ра, Ра-ра-ра-ра!