Моль, летающий поезд и весь мир
Шрифт:
Черри выругался как настоящий яруз и, хотя значения этих слов никто не понимал, произносившие их почему-то не сомневались — ужасные ругательства.
проводила еще одним недовольным взглядом существо в черном балахоне, и снова пожелала, чтобы тому на голову свалилась змея. Проскакав немного в сторону домывшихся зарослей болотное создание, осознало свою ошибку: с верхней ветки свалилась большая, метра пять в длину, змея и без раздумий проглотила жабу. Уже двигаясь по весьма своеобразному пищевому тракту, она додумала свою философскую мыслью
Никогда не желай, чтобы твоему врагу на голову
Жаба в последний раз издала глухой квак.
В путешествиях во времени и пространстве существуют довольно большая вероятность быть разорванным на кусочки на каждый отрезок и того и другого. Сложно даже представить, на какие части разорвало бы обычную скрепку, а те части еще на миллионы частей поменьше. Дело в том, что рассекая время, вы поддаетесь мощнейшему воздействию каждого отрезка. С пространством немножко легче. Если в случае со временем разрывается ваше сознание, то в этом случае вы рискуете физически быть поделённым на каждый нанометр этого сгустка пространства.
На самом деле обо всем этим можно смело забыть, если соблюдать элементарные правила безопасности: не жрать картошку; не находиться в состоянии алкогольного опьянения (хотя над этим вопросом спорят, так как считают это всего лишь очередным методом запрета продвижения алкоголя в мире); ни в коем случае на вас не должны быть надеты грязные носки и... и другая чепуха. Услар облегченно вздохнул, обнаружив все конечности и органы на подобающих им местах.
В нескольких десятках метрах виднелась дверь
Эта дверь излучала теплое гостеприимство. Рассматривая это простое изобретение человеческого ума, невольно вспоминаются виденные где-то картинки с уютным домиком, красивым садом и так далее. На всем вокруг был какой-то след обновки, будто хозяева готовились к приезду гостей: аккуратный, ровненький заборчик выкрашен в белый цвет; скверик прибран, трава ровно выкошена, а брусчатая дорожка, приведшая к широкому крыльцу, оказалась совсем недавно выложенной. Почему-то царившую вокруг домашнюю умиротворенность нарушал плакат над дверью: «Вилла Новой Жизни».
Услар, подозрительно прищурившись, посмотрел на надпись.
— Что-то знакомое есть в этой «Новой Жизни», — он погрузился в свои воспоминания.
Услар с видом полной погруженности в свои, поистине глобальные мысли оглянулся на теряющую очертания дыру в пространстве. Светящаяся белым паутина мигнула и совсем исчезла.
— Ты не подумай, что я раскатываю губу или ещё что-то подобное, — заявил яруз. — Но я попросил тебя перенести нас если и не в Тэрэн, то хотя бы в наше время. Это наше время, но это точно не окрестности Тэрэна. Я не припоминаю в его округах таких широких рек с такой чистой водой. Конечно, там тоже есть чистые реки, но они все расположены под землей, — добавил он.
— Я сделал всё правильно, парень в черном, — ответил его собеседник — Я Хранитель Оазиса и в пространстве ориентируюсь хуже раненого лосося, поэтому это место мне показалось довольно знакомым, а все другие могли закинуть нас в любое место на Земле, — он взял театральную паузу и продолжил, — видишь ли, я очень давно не странствовал в мире и совсем перестал ориентироваться в этом всем. Мы вполне могли оказаться в пасти какого-нибудь чудища либо с такой же вероятностью в печи...
— Да-да, я тебя понял, ты типа полный ноль в этом всём, — перебил его Услар. — Но единственная загвоздка в том, что лучше бы я оказался в пасти ужасного чудища, чем на крыльце подобного домика. Тут слишком спокойно.
— Не забывай, что я тоже с тобой...
На эти слова Услар только пренебрежительно улыбнулся, мол, вам, сверхъестественным чудикам, всё нипочём.
— Ну да, конечно, — добавил он, — я уже повидал подобных тебе и смею заметить, падение с огромной высоты они пережили нормально.
— Но ты, ведь, тоже упал с этой самой огромной высоты?
— Это совсем другое... я даже не понял, как всё произошло, но этому Человеку-Время-Нет наверняка ничего не стоило это сделать,— не унимался Услар.
— Ладно. Где ты видел эту надпись?
Услар тщательно обдумал данный вопрос. Если уж на то пошло, он очень редко снисходил до чтения каких-либо текстов, так как ночью особо не почитаешь. Да и нечего читать профессиональному убийце, его дело — убивать. Но в глубинах сознания всплыли воспоминания туннелей какой-то сферы. Да, точно. Услар украдкой заглянул в окна с только выкрашенными рамами. Ему открылась комната, предположительно гостиная, наполненная уютом от огня горевшего камина. Он, было, подумал, что это не очень осмотрительно со стороны хозяев оставлять огонь гореть и уходить, но затем яруз заметил кресло качалку, на котором проявлялись, очертания тела, накрытого пледом. Его новый знакомый постучал в дверь.
Наверное, пришло время сказать что-то о Хранителе Оазиса. По имени стает понятно, что это снова не вполне нормальная личность и что он хранит Оазис. Выглядит он как вполне реальный мужчина: синие глаза задумчиво оглядываются, а сморщенное лицо семидесятилетнего старика подчеркивают седые бакенбарды. Венчает это сверхъестественное лицо пучок таких же седых волос.
Да, Услар встретил его в Оазисе, где тот сразу вырвал яруза из реальности и швырнул в чистое пространство (именно так называл скопление нитей и картинок на фоне тьмы Хранитель) где после короткого разговора он перенес его сюда, на эту гору среди широченной реки. Отсюда, от дверей дома открывался вид на всю скалу. Со всех сторон ее подножья омывали речные воды. Но самым главным объектом внимания стал кусок железнодорожного моста, приблизительно на половине обрывающегося. На другом, далеком берегу виднелись только серые очертания болотистой местности.
Мужчина, открывший им дверь, являлся совсем уж дряхлым стариком. Таких стариков обычно можно встретить на входах в дорогой отель, где они скажут «Добрый день, как ваши дети? Отлично, приятного дня, сэр!». Его сверлящий взгляд красноречиво говорил: «Да, парень, я тут всем заправляю и без веской причини в этот дом муха не залетит, не говоря уже о тебе». Услара это никак не задевало — в своей долгой жизни яруз успел выучить характерные немые приеме людей, как то пренебрежительный взгляд с высоты. Одет он был в черный фрак, так же характерный для людей его профессии, а лицо старика выражало полную отрешенность кирпича.