Моль, летающий поезд и весь мир
Шрифт:
На поясе швейцара висело по пистолету, а руки выражали готовность в любой миг ими воспользоваться.
Этот немой жест оптимизма в ситуацию не добавлял.
— Да, сэр? — прозвучал голос, которым обычно в фильмах озвучивают серьёзных личностей с цилиндром на макушке. Хранитель Оазиса, наконец, подобрал челюсть и спросил:
— Ты не мог бы подсказать, где это мы?
Швейцар посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.
— Депо, — уверенно проговорил он с таким видом, будто каждое живое существо во всей вселенной не может не знать этого. — Меня зовут Глупица Виктор, и я рад вас приветствовать на этом островке
— Я понял-понял, — встрял Услар.
— …Настоящего кофе…— не останавливался Глупица.
— Ну, так мы подождем, чего уж, — заметил Услар.
— …Но вы так же можете отказаться от…— швейцар твердо решил довести речь до конца.
— Эй, мы согласны подождать, слышишь? — окликнул Услар.
— Да-да я вас слышу, — закончил Глупица Виктор. Он развернулся и прошагал через уютную гостиную в просторную кухню, откуда они вышли на бетонную террасу, расположенную на балконе. — Чай? Кофе?
— И снова захватывающий дух вид, — вздохнул Услар.
— А вы много их перевидали, сэр? — швейцар налил в бокалы какой-то темно-красной жидкости
— Можно без этого «сэр»? — попросил Хранитель. — Меня зовут Хранитель Оазиса. Хотя друзья — если бы они у меня были — называли бы меня Хранитель.
— Хорошо, сэр.
— Должен заметить у меня и вправду нет друзей, — продолжал ныть Хранитель, — и это очень плохо. До того плохо, что я готов бросится вниз, — Он с интересом оглядел пропасть, уходящую вниз, где пенилась, врезаясь в скалы вода. — Хотя я пожал, не буду этого делать, — Хранитель Оазиса уселся за круглый, деревянный столик в тени зонта. Кстати, солнце тут жарило нещадно и, подняв взгляд Услар увидел почти идеальное коло без облаков.
Швейцар уловил направление взора яруза и пояснил с гордостью:
— Ужасно, правда? Но хозяйка у нас очень прихотлива, то ей вина докатастрофного, то ей солнца и в этом солнце тень. Вот хозяин хороший, но всегда занят.
— И что такое это ваше Депо? — поинтересовался Услар. — Я впервые слышу.
— Очень загадочное место, — отозвался демон, но заметив умоляющий взгляд Услара, убрал загадочность в голосе и вместо нее в нем прозвучали нотки скуки. — Раньше, — да и сейчас — люди не часто заходили к нам, так как эту скалу не найдешь ни на одной карте, но в этом есть и положительные стороны: свои профессиональные обязанности швейцара выполняю несколько раз в год и то, обычно всяким героям или случайно прорвавшимся сюда детям, которым делать нечего, кроме как гулять по мирах. Но это еще полбеды. Самые худшие первые: они заявляются с пулемётами и всегда преследуют одну цель — ограбить нас. А кем будете вы?
— Вообще-то, я тут искал...— начал Услар.
Швейцар Глупица, не обратив на это внимание, только подошел к краю и, опираясь на выделанные химерными чудищами животными, перила поглядел куда-то в море.
— Раньше мы старались вести диалог, организовывали встречи, но эти полудурки обязательно приходили, дабы украсть что-то на их взгляд необычное. Как же это надоедало. Один раз на вертолете притащился какой-то псих и говорит мне «Я, мол, пришел, дабы забрать украденное у честных людей, то есть гидроматериальный дистилятор и атомарнорезак Фаула». Будто в наше время хоть кого-то интересуют изобретения или прогресс, нет, скажу я вам, им только прийти, расстрелять всех моих зверьков, потоптать цветы, за которыми хозяин годами присматривал. И всё это зачем?
— Послушай, мы совсем не знаем и не хотим...
— Поймите меня правильно, я люблю когда заходят гости, когда, для того чтобы только полумертвым вывалиться на пляж они преодолевают огромное пространство. Это заставляет думать, что ты ценен для других, что тебя любят и хотят видеть. И что? Пришел, пристрелил охрану, стырил жену хозяина и всё, можно жить спокойно? Не-ет! Нет! Хозяин приходит к ним домой и обычно находит горе-героев с разбитым лицом, затянутыми за спину руками и бьющей изо рта кровью. А над всем этим великолепием гордо возвышается мисс Катерина и беспечно произносит: «Почему ты так долго?». Вы можете спросить, откуда я знаю эти подробности их семейной жизни?
— Да нам как-то до лампочки...— опять начал, было, Хранитель, пытаясь перебить разошедшегося швейцара.
— Ладно, мы не об этом. Так что с героями? Раньше мы их питались встретить, как подобает, а потом... а потом решили забить на это и сейчас мы расстреливаем этих героев еще в воде.
— А как же с такими, как мы? — поинтересовался Услар. Швейцар, остановившись, вздохнул.
— Тут уж как получится, — наконец ответил он. — Обычно это само решается. Если ты захочешь прийти ко мне в гости, ты ведь постучишься в парадные двери, да? А с этими злодеями по-другому. — Швейцар Глупица указал куда-то в воду, где покачивалась на волнах небольшая лодка: — А вот эти не стучатся, нет! Они стоят под черним ходом, слушают, дома ли хозяин и тогда заходят через забор.
Услар подумал, что в речи швейцара звучит какая-то обреченность, будто ему всей душой уже осточертели эти герои. Старому ярузу это было знакомо на примере Моля, хотя тот, пожалуй, и не грабил, не убивал, не громил газонов.
— Ты не видел тут мальчика лет двенадцати? — вдруг спросил он.
— Нет.
Тут безупречно-кирпичное лицо швейцара дернулось, будто конвульсивно, и застыло. Изо рта тоненькой струйкой заструилась кровь, сухие руки, которые, казалось, должны посыпаться, легко затряслись. Его рот, судорожно дергаясь, успел прошептать «Не-ет, гады!».
— Что это с вами, сударь? — уточнил Хранитель. Услар посмотрел на него.
— Наверное, это всё работа. Перетрудился парень, вот и завис.
— А чего он так дрожит? — спросил Хранитель и пристальней вгляделся.
— Судорога.
— А, это, наверное, понятно, работать нужно меньше, — посетовал Хранитель, лицо которого излучало сочувственное участие, — Нельзя работать с утра до вечера, да и еще не по своей специальности. Это как минимум на здоровье сказывается, не говоря уже обо всём другом.
— Ужасно, — подтвердил Услар.
— И как после этого идти на роботу к этим частным предпринимателям? — продолжал Хранитель, выражая полное негодование ко всем в мире частникам, которые по-зверски обращаются с рабочим народом.
— Ага, вот-вот! — подтвердил Услар. — Только, что-то больно бледен он...
— Лично я считаю, гнать нужно этих сволочей... — оборвался Хранитель.
— А знаешь, — продолжал осматривать замолчавшего швейцара Услар, — если в работе швейцара должны присутствовать настолько стеклянно-мертвые глаза... — Ну, разве что от прорабатывания, — сочувственно отозвался Хранитель.