Молчание сфинкса
Шрифт:
Глава 21
ДИСПУТ
Такой реакции от Салтыкова не ожидал и Никита Колосов. Честно признаться, к такому повороту событий он был совершенно не готов. Вообще любовные мелодрамы были не по части уголовного розыска.
Алексея Изумрудова привезли в отделение милиции в Воздвиженское. И спустя четверть часа туда же примчался и Салтыков — взмыленный как лошадь и неистовый как торнадо. Сопровождал его Мещерский, мужественно игравший свою коварную роль до конца. Никита оставил им обоим на растерзание Кулешова. Он все же начальник ГОМ, ему
— Куда вы меня, куда? — раскудахтался испуганный Изумрудов, но Никита, продолжая играть свою коварную роль, на эти его жалкие вопросы не отвечал. Мрачно усмехался и знай жал на газ во всю железку.
Он доставил парня на то самое место, где было найдено тело священника. Обстановка здесь была самая подходящая: осенние дни коротки, смеркается рано. А тут еще тучки небесные… вечные странники, подвалили: Угрюмо было на пустынной сельской дороге. Угрюмо и неуютно.
— Узнаешь место, Алексей, как там тебя по батюшке — Андреич, что ли? — спросил Никита Изумрудова, закуривая.
В кармане у него лежала справка из информационного центра МВД, к которой черным по белому значилось, что Изумрудов Алексей Андреевич, уроженец г. Выборга, ранее не судим и к уголовной ответственности не привлекался. Жалкие эти сведения не грели душу. На Лешу Изумрудова, за освобождение которого потомственный аристократ граф Роман Валерьянович Салтыков бился с милицейскими бюрократами-утюгами как лев, никакого дельного, полезного компромата всеми принятыми оперативно-разыскными мерами добыто не было. Впрочем, как и.m всех остальных фигурантов. И это Никиту страшно огорчало.
— Ну что воды в рот набрал? Место, я спрашиваю, узнаешь?
— Н-нет.
— Как это нет?
— Это… это, кажется, дорога на автобусную остановку и в Тутыши, — выдавил Изумрудов.
— Верно. И когда же ты был тут в последний раз? — Никита грозно нахмурился.
— Н-не знаю. Летом. Я на машине тут ехал. Потом еще на велике…
— На каком ещё велике? Вы ж тогда с отцом Дмитрием пешком здесь шли.
— Да, правильно. Мы пешком, мы… — Изумрудов осекся, поднял растерянный взор свой на Колосова и…
— Выходи, — коротко скомандовал Никита.
— Зачем?
— Выходи, я сказал! — Никита вытолкнул парня из машины. Рывком выбрался сам. Эх, коли играть роль утюга, тогда уж в полную силу, смачно. Жаль, зрители не видят: кто в Лесном остался раны зализывать, а кто и в отделении милиции рубаху от Джордже Армани на себе рвет.
— Давай, показывай на месте, как ты его прикончил, — он сгреб Изумрудова за грудки. — Ну? Быстро показывай, как ты убил здесь священника!
— Я его не убивал! — завопил Изумрудов. И от этого заячьего вопля нежная изысканная красота его (на которую, исходя из уже известных обстоятельств, обратил внимание и Колосов) сразу как-то поблекла, полиняла. Изумрудов стал похож на плаксивую женщину с мальчишеской
— Нет смысла запираться. У нас есть свидетель, который тебя видел вместе с отцом Дмитрием в день убийства. Давай, давай, пацан, не зли меня. Колись, рассказывай, как дело было. Увидишь, сразу легче станет. И слезы высохнут. Давай на месте демонстрируй детально: что, где, как. А потом и к убийству вашей реставраторши Филологовой плавненько перейдем.
— Да вы что? — Изумрудов попятился, выставляя вперед скованные наручниками руки. Он словно защищался от надвигающегося на него Колосова.
— Будет легче, пацан. Вот увидишь. Ну?
— Но я никого не трогал!
— Будет хорошо, — интимным голосом демона-искусителя обещал Никита. — Кайфанем на пару, а?
— Я не убивал, это какая-то ужасная ошибка. Ваш свидетель ошибается. Он наговаривает на меня, врет!
«Ох, где-то я уже это слышал, — подумал Никита. — Не иначе как от этого… Журавленка в Лесном».
— Кто бы вам что ни говорил — не верьте. Он просто не мог меня здесь видеть, — Изумрудова несло в оправдательном экстазе. — Я ведь не идиот, я отлично помню тот день. Мы вечером с Валькой Журавлевым в дом отдыха ходили, в Интернет-кафе. Нас там сто человек видело, спросите! А мы видели ваши милицейские машины с мигалками на дороге. Но я был тогда с Валькой, он подтвердит!
— Отца Дмитрия убили гораздо раньше.
— Раньше? — лицо Изумрудова застыло. — Но ведь это было вечером? Вечером, правда? А я приходил к нему…
— Ага, наконец-то. Хоть одно слово правды появилось, — Никита прищурился. — То, что это именно ты приходил к отцу Дмитрию в тот день, я и так знаю. Давай выкладывай — зачем.
Изумрудов вытер скованными руками пот со лба. От переживаний он взмок. «Мне бы сразу тогда в Лесном его первым выдернуть, а не канителиться с Журавленком и его поносом, — подумал Никита. — Сколько времени зря упущено!»
— Я приходил в церковь. Это было днем, где-то около часа дня, — Изумрудов силился быть точным. — И я приходил вовсе не к отцу Дмитрию.
— А к кому же, интересно?
— Мне надо было просто поговорить со священником. Спросить… А отца Дмитрия я и не знал.
— Врешь.
— Нет, правда, я видел его всего дважды до этого. Он приезжал в Лесное освящать дом и павильон, — Изумрудов стиснул пальцы. — Его Роман приглашал, Роман Валерьянович, сам. А я там с ним даже и не разговаривал, стеснялся. А в тот день я решил зайти в церковь, узнать про одну вещь. Мне не нужен был конкретно этот отец Дмитрий, уверяю вас. Мне нужен был просто любой священник…
— Любой? Но встретился тебе там отец Дмитрий?
— Да. Он как раз церковь запирал, он куда-то торопился. Я не хотел его задерживать. Но он спросил: «Вы ко мне, молодой человек? У вас ко мне какое-то дело?» Может быть, он узнал меня — он ведь видел меня накануне в Лесном. Решил, наверное, что меня Роман послал…
— Валерьянович. Романом Валерьяновичем шефа твоего зовут. Ты слишком уж фамильярничаешь, Леша. Да и он что-то уж слишком горячо о тебе печется.
Изумрудов отвернулся.