Молчание солдат

Самаров Сергей Васильевич

3

Перед отправлением в штаб-квартиру Интерпола донесения Басаргин просматривает его еще раз, чтобы не передать то, что передавать не следует. Они и без того уже просидели два часа вместе с Доктором Смерть, с Андреем Тобако и с капитаном Рославлевым, тщательно выбирая и подбирая сведения и синтезируя их с тем, что сумели добыть через младшего Ангела из Нью-Йорка. Генерал Астахов согласился предоставить данные только с тем условием, чтобы текст донесения был проконтролирован его сотрудником. И то уже хорошо, что со временем хотя бы Владимир Васильевич стал осознавать, что в российском

антитеррористическом бюро Интерпола работают все же бывшие российские офицеры, которые никак не желают навредить своей Родине и не будут разглашать государственные тайны или сведения, способные нанести России вред. Раньше и такого не было, и все данные приходилось добывать самим. Однако контроль Астахов все же оставил за собой.

Капитан Рославлев, в свою очередь, в последний раз просматривает донесение. То же самое делают, читая его с монитора, Доктор Смерть с Андреем.

– Меня все-таки смущает тот факт, – сомневается Рославлев, – что мы говорим открыто о препарате, который может стать достоянием российских спецслужб, хотя разработан он в лабораториях ЦРУ.

– Моральные мотивы? – ехидно спрашивает Доктор Смерть. – Или признание чужого приоритета? Если второе, то это не имеет значения, поскольку сами американцы препаратом уже не обладают, если не сделали его повторно уже без профессора Зин-Мухаммада... Но, судя по всему, не сделали.

– Приоритет меня не волнует, – мягко возражает капитан. – Но стоит ли говорить, что у нас может появиться такое оружие?

– А может и не появиться, – не согласен с капитаном Андрей Тобако. – И вообще, неизвестно, есть это оружие или нет его... Главное в том, чтобы не допустить ухода технологии в третьи руки. В данном случае в качестве третьих рук мы можем рассматривать и международные террористические организации, и иностранные спецслужбы, и политиканов всех мастей, желающих иметь возможность манипулировать сознанием больших масс народа, хотя, признаться, в последнее я лично верю меньше всего... Манипулирование идет, но идет иными способами. Тоже зомбирование, но на ином уровне, скорее, на информационном.

– Информационное зомбирование широко применялось во все века, – говорит Басаргин. И результаты мы хорошо знаем. Это и крестовые походы европейцев, и экспансия арабов на половину мира. Это создание из самого цивилизованного государства Европы фашистского монстра и коммунистические потуги большевиков. Наверное, это более сильное средство, чем «поцелуй двузуба».

– Но наша задача, – добавляет Рославлев, – показать руководству, что лаборатория, возглавляемая генералами Стригуном и Яхонтовым, преследует именно эти цели, а остальные видит только попутными.

– Все! – решает Басаргин. – Я уже устал от повторения. Мы выходим на новый виток обсуждения тех же самых вопросов. Так может длиться до бесконечности... Не пора ли договориться и отправить донесение?

Рославлев вздыхает:

– Отправляйте...

– Доктор, шифруй, – командует Басаргин, опасаясь, что у капитана появятся новые возражения. – Астахова могут вот-вот вызвать «на ковер». Надо подготовить для него самый важный аргумент.

* * *

Капитан Рославлев уезжает и, должно быть, на лестнице встречается с Ангелом, потому что Ангел приходит сразу за ним. Доктор, закрывающий дверь за Рославлевым, не успевает дойти до своего кресла, как ему приходится возвращаться на звонок.

Ангел за собой дверь закрывает сам.

– И что нового сообщил тебе твой полковник? – потягиваясь всем своим гигантским телом и зевая, как лев, спрашивает Доктор Смерть. Время уже ночное, а он иногда имеет желание ночью спать, что и демонстрирует своим красноречивым видом.

– Сейчас. Расскажу... Позвоните сначала на пост, никто за мной не пожаловал?

За спутниковым телефоном сидит Тобако. Он и набирает номер Пулата. «Маленький капитан» и Дым Дымыч Сохатый дежурят во дворе, каждый в своей машине, и машины поставлены в разных концах, чтобы иметь лучший обзор.

– Что нового? – спрашивает Андрей в телефонную трубку. Так... Так... Хорошо... Сообразим...

Он отключает трубку и осматривает всех почти с торжеством.

– Что? – спрашивает Ангел.

– Подъехал зеленый «Ленд Ровер». Встал с торца дома. Во двор не заезжает.

– Точно, – говорит Ангел. – Его я и видел. Они начинают мне надоедать.

– Мне еще больше, – басит Доктор Смерть. – Я спать хочу, а они ездят.

Он открывает сейф, вытаскивает оттуда почти пустую бутылку коньяка, одним глотком, приложившись к горлышку, опорожняет посудину и направляется к двери.

– Далеко собрался? – интересуется Басаргин.

– Мне надоели цивилизованные методы общения спецслужб. Но ведь не перевелись же на свете простые хулиганы. Хочу отметить им машину...

– Не попади в пулатовского «Гешу». Он тоже там стоит! – предупреждает Ангел и наблюдает за тем, как Доктор вытаскивает из кармана своего плаща перчатки, потом протирает бутылку полой того же плаща, чтобы не оставалось отпечатков пальцев, и выходит в подъезд.

Любовь Доктора Смерть к мелкому бытовому хулиганству все знают давно. Увесистые шаги раздаются на лестнице, уводящей на верхние этажи, и долго после этих шагов не стихает эхо. Доктор любит ходить шумно. Куда он направляется, понимают все. На верхнем этаже окно с лестничной площадки выходит как раз на торец дома. Удобный окоп для метания бутылок, даже пустых, и не беда, что они без зажигательной смеси...

Доктор возвращается через пару минут, собой довольный и по весеннему цветущий, словно только что съел букет ароматных полевых цветов. Борода воинственно топорщится, будто он ее специально кверху задирает.

– Видели бы вы, как они из машины прыснули! Как осколки из гранаты... Впрочем, я ни разу не видел, как осколки летают. Они слишком быстрые. И эти такие же...

– Сколько их там? – спрашивает Ангел.

– Четверо. Вылетели и в небо смотрят, думают, с самолета им французский коньяк прислали... Правда, без закуски.

– А ты?

– А я что... Я конспиративный. Была бы полная бутылка, я бы вышел на поклон, попросил бы аплодисменты. А так неинтересно.

– Крышу-то пробило?

– Обязательно. С восьмого все-таки этажа. И осколков полный, думаю, салон...

Ангел с Тобако улыбаются. Басаргин серьезен. Он не любитель подобных шуток, он даже шутку Сохатого со световой гранатой не одобрил. В ФСБ, где Александр раньше служил, не применяются в работе спецназовские забавы, и потому это для него не всегда кажется приличным. Тобако же, хотя тоже служил раньше в ФСБ, позже прошел школу «солдат фортуны» в Абхазии и методы Доктора понимает прекрасно.