Молчание ягнят (др. перевод)
Шрифт:
— Это вы укрыли машину ковром, мистер Йоу?
— Нет, она была уже укрыта, когда я ее впервые увидел, я так ее и оставил — не переношу пыли, — сказал мистер Йоу в щель под дверью. — Это Распай так ее укрыл. Я лишь убедился, что автомобиль на месте. Мои грузчики поставили пианино к стене, закрыли, сложили коробки рядом с автомобилем и ушли. Я нанял их на несколько часов. В коробках главным образом ноты и книги.
Ковер был тяжелый и толстый, и, когда она потянула его за край, облака пыли закружились в луче ее фонаря. Клэрис чихнула раз, другой. Встав на цыпочки, она с трудом завернула его на крышу высокой старой машины. Задние окна были затянуты занавесками. Ручка двери покрыта пылью.
Старлинг снова перегнулась через коробки, прижалась лбом к стеклу и попыталась осветить фонарем внутренность «паккарда». Все, что ей поначалу удалось увидеть, было собственное отражение; потом она догадалась прикрыть фонарь сверху ладонью, как козырьком. Тонкий луч света, утративший яркость из-за слоя пыли на оконном стекле, перебегал по сиденью. Вот стал виден раскрытый альбом; цвета еле различимы в тусклом свете, но Клэрис разглядела валентинки, наклеенные на альбомные листы. Старые кружевные открытки, рельефно выступающие на плотной бумаге.
— Ну спасибо большое, доктор Лектер. — Она произнесла эти слова вслух; ее дыхание возмутило пыль на крыше машины и затуманило стекло. Протирать стекло не хотелось, пришлось подождать, пока оно снова станет достаточно прозрачным. Луч двинулся дальше, осветил упавший на пол скомканный плед и отразился в чуть запылившихся мужских лаковых туфлях. Над туфлями — черные носки, над носками — фрачные брюки, явно надетые на чьи-то ноги. Никто не входил в эту дверь все пять лет… тихо, тихо, держись, девочка!
— Ох, мистер Йоу! Мистер Йоу, послушайте!
— Да, офицер Старлинг?
— Мистер Йоу, похоже, в этой машине кто-то сидит.
— О Господи! Может, вам лучше выйти оттуда мисс Старлинг?
— Да нет, пока нет, мистер Йоу… Вы только подождите там, не уходите, пожалуйста, прошу вас.
Вот сейчас надо думать. Это важнее, чем все то, что ты будешь шептать в подушку всю оставшуюся жизнь. Усеки это и делай все правильно. Я не должна повредить или уничтожить улики. Но ведь мне нужна помощь. А страшней всего — поднять ложную тревогу. Если наша здешняя контора всполошится и пошлет сюда полицейских зазря — все, кранты. Что я вижу? Что-то похожее на ноги. Мистер Йоу не привез бы меня сюда, если б знал, что в машине — мертвяк. «Мертвяк» — это была чистая бравада. Она даже ухитрилась улыбнуться сама себе. Никто здесь не был со времени последнего посещения Йоу. Так. Значит, коробки ставили уже после того, как это — что бы оно ни было — попало в машину. А это означает, что я могу двигать коробки, ничего важного не повредив.
— Вы здесь, мистер Йоу?
— Да. Нам следует вызвать полицию или достаточно вас одной, офицер Старлинг?
— Вот это я и хочу выяснить. Вы только подождите там, пожалуйста.
Проблема с коробками. Можно до белого каления дойти. Как с кубиком Рубика. Она пыталась двигать их, держа фонарь под мышкой. Уронила его — раз, другой и наконец, решилась положить фонарь на крышу машины. Пришлось переставлять коробки за спину. Некоторые, самые невысокие, соскальзывали под кузов автомобиля. Подушечка большого пальца горела — заноза или чей-то укус.
Теперь можно заглянуть сквозь пыльное стекло передней двери в кабину шофера со стороны пассажирского кресла. Паук заплел паутиной пространство между рулем и переключателем скоростей. Стекло в перегородке
Клэрис пожалела, что не смазала маслом ключ от «паккарда», прежде чем лезть под дверь гаража. Но, когда она вставила ключ в скважину, замок легко открылся. В узком пространстве дверь открылась едва на треть; она ударилась о коробки с глухим стуком, опять вызвав панику среди мышей и новый каскад звуков из пианино. Затхлый запах плесени и химикалий ударил в нос. Знакомый запах, только никак не вспомнить, откуда она его знает.
Наклонившись и вытянув руку, она смогла опустить стекло перегородки за шоферским сиденьем и осветить фонарем заднюю кабину. Белая вечерняя сорочка с запонками первой высветилась в луче; быстро вверх — к лицу; никакого лица нет; снова вниз — белая манишка, запонки, атлас лацканов, колени, молния на брюках расстегнута; снова вверх — галстук-бабочка, воротник, из воротника — белый обрубок шеи манекена. Но выше, над шеей, — еще что-то, плохо отражающее свет. Какая-то ткань. Колпак, как раз там, где должна быть голова, — большой, черный, закрывающий что-то вроде клетки с попугаем. Бархатный, подумала Старлинг. Предмет стоял на фанерной полочке, выступающей над шеей манекена и уходящей назад, в глубь отделения для мелкой клади.
Клэрис сделала несколько снимков с переднего сиденья, устанавливая фокус при свете фонаря и зажмуриваясь при каждом щелчке лампы-вспышки. Затем вылезла из машины и распрямилась. Стоя в темноте, промокшая, вся в паутине, она размышляла что же следует делать.
Было совершенно ясно, чего не следует делать: не следует приглашать начальника оперативной службы Балтиморского отделения ФБР посмотреть на манекен с расстегнутыми штанами и на альбом с валентинками.
И раз уж она решила влезть на заднее сиденье и снять колпак с этой штуки, ей не хотелось слишком долго задумываться над этим. Потянувшись через перегородку, Клэрис отперла заднюю дверь и передвинула несколько коробок, чтобы ее открыть. Ей показалось, что она потратила на это уйму времени. Запах, когда дверь наконец открылась, был гораздо сильнее. Она наклонилась внутрь, осторожно, за уголки, подняла альбом с валентинками и, перенеся его на крышу «паккарда», аккуратно уложила на полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Другой такой же пакет она расстелила на заднем сиденье.
Пружины «паккарда» застонали, когда Старлинг влезла внутрь, а манекен слегка сдвинулся с места, когда она села с ним рядом. Правая рука его соскользнула с колена и легла на сиденье. Клэрис коснулась пальцем белой перчатки — рука была очень твердая. Очень осторожно она отогнула край перчатки — кисть была сделана из какого-то белого синтетического материала. Под брюками что-то торчало. На мгновение ей не к месту вспомнились кое-какие эпизоды школьной жизни, когда она училась в старших классах.
Под сиденьем что-то тихонько заскреблось.
Тихонько, нежно, словно лаская, ее рука коснулась бархатной ткани. Колпак легко скользнул по гладкой округлой поверхности. Когда Старлинг нащупала наверху большую круглую пробку, она догадалась, что это такое, поняла — это лабораторная банка для препаратов, и знала, что найдет в этой банке. В ужасе, но не колеблясь ни минуты, Клэрис стянула колпак прочь.
Голова в банке была отсечена точно под челюстью и смотрела прямо ей в лицо; глаза побелели от спирта, в котором хранилась голова. Рот раскрыт, язык слегка высунут и совсем серый. За годы спирт испарился настолько, что голова легла на дно банки, и разложившаяся макушка шапкой выступала над жидкостью. По-совиному наклоненная к телу, она тупо уставилась на Старлинг. И даже дрожащий луч фонарика был не в состоянии хоть как-то преобразить эту застывшую маску смерти.