Молитва Идиотов
Шрифт:
От царившего вокруг запустения у меня закружилась голова, и опустились руки, но бурчащий, пустой, а значит, и голодный желудок не дал нам всем умереть и взял командование на себя.
и покатилась, нагруженная всякими железяками, тележка к ближайшему пункту приема «чермета», всего-то за каких-то пару километров от лесной сторожки.
Пришлось попотеть и я не раз вытирал взмокревший лоб длинными рукавами егеровского пиджака. Слава богу, одежды от старшего егеря осталось много: хоть завались. Но мой предшественник, его сынок, то ли побрезговал папашкиными шмотками,
Я же такому обширному гардеробу искренне обрадовался: наконец-то нашлись чистые трусы. ( Большие конечно, но семейные трусы все такие: ниже колен.) А брюки, рубашку и пиджак можно подвернуть и закатить. В туфли же я обулся, предварительно одев на ноги по три носка, и они мне оказались в самыи раз. Так что слава «секонд хенду», подрубившего на корню некогда бойкую торговлю наших «блошинных» рынков.
Поздно вечером, я с трудом притащил ноги домой и свою кормилицу тележку, на дне которой лежал огромный пакет набитый дешевой, но калорийной и «полезной» пищей. Но, наевшись до отвала и хорошо выспавшись в поеденном мышами, но все также теплом спальном мешке, я проснулся утром бодрым и молодым.
– Насколько молодым?
– было мне интересно, и я принялся искать «свои» документы.
(У же раскрутившись и имея весьма весомый ежегодный стабильный доход, я для солидности и имиджу купил себе пару престижных дипломов о высшем образовании. Много кое-чего было у меня в той жизни.)
Сергей Богатырев тоже оказался не лыком шитый, ибо, на что я первое наткнулся: это было его водительское удостоверение с ... открытыми всеми категориями. «Это ж, сколько кабанов и лосей поплатились жизнью за эти «корочки»?
– присвистнул я удивленно.
А когда я нашел остальные документы, то обрадовался двум вещам: во-первых, тому, что мне всего на всего двадцать один год (я был моложе от себя прежнего на девять, а от Нины на шесть лет), а, во-вторых, техпаспорту на украинский «народный»[2] автомобиль «запорожец», ибо у меня была слабая надежда, что это наследство еще Серегой не пропито, о чем свидетельствовала запертая гаражная дверь, что моя зрительная память отметила еще вчера вечером.
Гараж для «запорожца» у бывшего старшего егеря был прочнее и надежнее, чем у меня для наших с Ниной не дешевых иномарок, заключил я после внимательного осмотра. «Не гараж, а дзот!
– после тщетных попыток проникнуть внутрь с досадой подумал я.
– Не удивительно, что этот орешек для ретивого наследника оказался не по зубам».
«Без родного ключа с этими воротами делать не чего», решил я немного поостыв. И оставив все на потом, отправился нагружать тележку очередной порцией металлолома.
Потом пришло через неделю, когда кончились запасы металла. На этот раз ключ я нашел быстро: психологически войдя в образ старшего егеря.
К моей радости «запорожец», хотя и покрытый в палец пылью, оказался на месте и в рабочем состоянии, но бензобак был сух и пуст.
Автомобиль был последнее «мое родовое» достояние, которое я мог продать и я, преодолевши соблазн, решил все же остановиться у последней черты и попытаться эти деньги заработать.
Благо, за неделю самолечения с минимум лекарственных средств (мой желудок не желал тратить деньги, зарабатываемые таким тяжелым трудом, на «косметику»), я достиг заметного прогресса и уже мог показаться на людях.
Вот только за вшей, которые к тому же оказались лобковыми, пришлось все вокруг выбрить, в том числе, и на голове, а мне бритоголовые никогда не нравились.
Я считал, что бритоголовые головы, как правило, пустоголовые и видимо был прав. Ибо, когда я побрив голову, задумался о дальнейшем пути добычи хлеба насущного, мне пришла, как тогда считал, хорошая мысль.
В нашей компании «Талисманы Украины» имелось одно узкое место: это ночная погрузка деревянных заготовок полуфабрикатов для наших немецких предприятий. Несмотря на высокую аккордную плату (сто гривен за двенадцать часов работы), в желающих работать грузчиками нынче всегда испытывался дефицит.
Когда мы в Лесногорске только разворачивали свое дело, люди толпами валили на любую работу, но плохое, как и хорошее, быстро забывается. Ведь в этом году, в здании некогда местной «Службы занятости», вновь открыл свою работу детский садик.
И квалифицированные, а значит, и хорошо зарабатывающие рабочие, ночами теперь дрыхли непробудным сном под теплыми бочками (сытая жизнь всех нас делает похожими на созвучный этому слову предмет) своих жен, и работать их в ночные смены не заманишь нынче не за какие коврижки.
И шли в грузчики, в основном, пьяницы и скандалисты. Заведовал складом полуфабриката и нанимал всю эту братию кладовщик по призванию и по рождению (сын раба может быть лишь рабом, а сын кладовщика ... ) некий Иван Семенович Кнурец.
Вот к нему я под вечер и направил свои стопы. Документов с меня никаких не потребовали, а выдали пару быушных хлопчатобумажных рабочих рукавиц и поставили с тремя, забулдыжнего вида, сотоварищами загружать автофургон немецкого дальнобойщика.
В глубине огромного ангара ждали своей очереди еще три фуры.
Под утро, закончив загрузку всех машин и валясь с ног от усталости, мы подошли к Иван Семеновичу за расчетом.
Стоя у «аквариума»: стеклянной конторки, Кнурец, держа в руках пухленькую пачку денег, выдавал шоферам дальнобойщикам: двум немцам и двоим нашим, дорожные «премиальные» для ускоренного прохождения таможенного досмотра. («Нововведение» нашей компании,» - мысленно возгордился я.)
Но тут же гордости и радости у меня поубавилось, ибо вместо причитающихся мне ста гривен, поделившись со мной побратски, Иван Семенович сунул мне аж семьдесят, оставив себе меньшую половину моего заработка.
«Да это же наглый грабеж!» - Не смог я оценить такого великодушия и растерянно посмотрел на своих ночных партнеров. Те молча, как должное, восприняли происходящее и, бережно рассовав деньги по карманам и заначкам, спокойные и уставшие направились к выходу из ангара.
«Нет! Я этого так не оставлю, - плюнул я на все, закипая, и рывком снова развернулся лицом к Кнурцу.