Молочные реки
Шрифт:
Сергиенко открыл глаза, увидел незнакомую квартиру, напрягся, мгновением позже понял, что рядом с ним спит женщина. Похрапывает. Еще раз обвел глазами квартиру, уже рассвело, ясно было, что он не дома. Господи! Неужели с проституткой спутался? Ну и что у них было? Он совершенно не помнил, как вышел из дома, как колесил на своей машине по Плавнинску. Осторожно толкнул женщину, лежащую рядом, она недовольно заворочалась. Толкнул сильнее.
— Не надо, я спать хочу, — пробормотала она. — Отстаньте…
Она называла его на вы, почему? Сергиенко схватил ее за плечо, резко повернул к себе и машинально отстранился. Да это же Лида Платова… вернее, то, что от нее осталось! Совсем не следит за собой баба… Но как же он оказался в ее постели? Позвонил, приехал?!
Он резко тряхнул ее:
— Лида, очнись, что случилось? Лида! Ты слышишь, что я тебе говорю? Лида!
— Андрей Васильевич… ну дайте мне поспать…
— Нет, не дам! Я хочу знать, что было этой ночью!
— Ой, как хорошо, что вы пришли в себя…
— А я был не в себе?
— А то нет? Чуть не сбили меня, врезались в столб, а я потом тащила вас на себе, знакомых медиков просила, чтоб освидетельствовали вас…
— А почему «Скорую» не вызвала?
— Да как же ее вызовешь? Ваша жена тут же отправит меня в каталажку. Я с ней не хочу иметь дела.
Теплое женское тело возбудило Сергиенко, пусть на лицо она и страшная, в остальном-то обычная баба. И лежала задом к нему… Но сдержался, только потрепал ее плечо.
— Лида, это невероятная удача, что я чуть не сбил именно тебя.
— Почему же, Андрей Васильевич?
— Да потому что в любом другом случае меня самого бы посадили. И это сделала бы моя бывшая жена.
Лидия резко повернулась к нему:
— Почему бывшая, Андрей Васильевич?
Он достал из кармана джинсов скомканные купюры, протянул их Лидии:
— Голова болит. Можешь купить что-нибудь?.. Ну, сама знаешь. Бутылку водки, например, и закуску?
— Тыща рублей? Это слишком много, Андрей Васильевич. И пятисот хватит. — Вторую купюру она сунула в карман его джинсов, слишком глубоко сунула, умудрившись коснуться кое-чего интересного. — Я и на пятьсот рублей сварганю все в лучшем виде, можете не сомневаться.
Сергиенко не сомневался, и ее чересчур смелое движение отметил. Будь она прежней Лидой, не отказался бы от более приятных отношений, но с этой, опухшей пьянчужкой, не хотелось, и мимолетное возбуждение от ее теплого тела прошло очень скоро.
Что же она так опустилась-то? Ведь была умницей, такие вещи придумывала для Елены… А что он знает о ней? Пытался помочь, да Ленка помешала. Не ему судить Лиду, но и хотеть ее как женщину не получалось.
Глава 18
Запах водорослей, рокот волн, тихий звон смываемой гальки, шум, гам вокруг… Кто-то дурачился в теплых прозрачных волнах, кто-то обнимался на берегу, а кто-то попивал пиво… Второй день она в курортном раю, а уже скучно стало. Если даже представить себя в постели с другим мужчиной противно, что она здесь делает? У нее там завод, проблемы с йогуртом, в конце концов, проблемы с энергетиком, если Андрей уйдет, а он точно уйдет, да и должность главного инженера, похоже, освободится, Пустовой тоже засобирался на пенсию. Так нужно решать их, проблемы эти, а она как дура лежит одна на пляже! Потом пойдет обедать одна, потом ужинать и… Что еще тут делать вечером одной?
Правда, на пляже она была не одна, рядом устроился артист Черевикин, что-то рассказывал. Ну пусть пока будет, чтобы другие кавалеры не досаждали. А то здесь каждые пять минут кто-нибудь желает с ней познакомиться, райские блаженства обещает…
— Лена, ты какая-то странная сегодня, — с досадой сказал Черевикин. — Не очень интересно, что я тебе рассказываю?
— А что ты мне рассказывал?
— Я так и думал.
Ну да, не интересно ей было то, что он рассказывал. Лет двадцать назад слушала бы с открытым ртом, а теперь… Ну, какие-то случаи интересные у них на съемках бывают, ну, имена знаменитых артистов… И что? У них свой мир, у нее — свой, там тоже всякие забавные случаи бывают, как, например, недавнее распоряжение Пустового заменить кусок бетона во втором цехе, как раз там, где проложен силовой кабель… Снимут хорошее кино — с удовольствием посмотрит, да что-то в последнее время такое редко случается. Не интересна ей жизнь московской богемы, с возрастом понимаешь, артист — это не полубог, а всего лишь человек, говорящий чужие слова под диктовку режиссера. Были у нее кумиры, да все ушли в мир иной. Евгений Леонов, Андрей Миронов, Георгий Бурков…
Вот с московским олигархом она бы с удовольствием поговорила. Расспросила бы, как он умудрился стать миллиардером. Она, по меркам Плавнинска, богатая бизнес-леди, а не то что миллиарда, миллиона еще не имела, да и до половины миллиона долларов, конечно, не дотягивает пока что. А ведь хозяйка самого успешного в городе предприятия, продукция раскупается и в Плавнинске, и в пяти районах, и даже в самом Краснодаре на ура. Но даже до миллиона работать с полной самоотдачей нужно было еще лет пять, если никаких проблем не возникнет. А у них — миллиарды!
Черевикин обиженно засопел, откинулся на своем шезлонге, закрыл глаза: мол, если не слушаешь, не буду рассказывать. Что он хочет сказать этим? Не желает бисер перед свиньями метать? Елена нахмурилась. Да кто он такой? Дать бы этому супермену завод в условиях бандитского беспредела, да посмотреть, что бы он сделал! Отдал бы все бандитам за копейки.
Звонок мобильника оторвал ее от мрачных мыслей. Может, Анжелика объявилась? Обещала ведь позвонить. Вдвоем и посидеть можно в номере, поболтать, все веселее станет.
— Да? — сказала она.
— Елена Дмитриевна, это Валентина вас беспокоит. Извините, что отрываю вас… Ой, я слышу у вас там море шумит!
— Что у тебя, Валя? — жестко спросила Елена.
— У меня… Да, извините. У нас тут милиционеры приходили, вас спрашивали.
— Налоговики?
— Нет, уголовники. Ну, то есть из уголовного розыска, так они мне сказали.
Елена рывком села на шезлонге, пальцы левой руки нервно сжали подлокотник.