Молодая и покорная
Шрифт:
— Угощайся.
Хаммер кивнул и поднял бокал, предлагая тост за свою собственную глупость.
— Что ты здесь делаешь? Я думал, ты у себя в комнате, с оставшимися гостями, пьешь пиво и смотришь футбол.
— Мы посмотрели последнюю половину матча, после чего все отчалили. А я вернулся сюда, глянуть, открыт ли еще клуб. Какого хрена, мужик? Думаю, что в моей жизни еще никогда не было настолько стремного Дня Благодарения. И что ты планируешь сделать на следующий год? Нассать в соусницу?
Хаммер невесело улыбнулся.
— Ты пропустил самое интересное.
— Да,
Бек присвистнул.
— Похоже, там велась Первая Мировая война. И кто же победил? — спросил Бек подняв бровь, и подвинув стул, сел напротив Хаммера.
— Никто.
Хаммер раздраженно вздохнул.
— Я отменно облажался, мужик.
Сделав большой глоток виски, Бек прошипел.
— Что ты сделал на этот раз?
Снова наполнив их стаканы, Хаммер посветил местного садиста во все детали произошедшего. Закончив, Хаммер закрыл глаза. У него до сих пор, перед глазами стояла картинка, на которой бледное и обнаженное тело Джульетты лежало на их кровати. Ее светлые локоны были разбросаны по серым шелковым простыням; белая пена запеклась вокруг ее синих губ. Ее безжизненные глаза, были открыты, и смотрели сквозь него. Хотя, как раз в тот момент, когда она расставалась с жизнью, его там и не было. Она встретила свою кончину в одиночестве.
— Мне следовало сказать Лиаму, какое сильное чувство вины я испытывал все эти годы. Но я промолчал.
Хаммер потер лоб.
— Он был так молод, поэтому я думал, что защищу его, не сказав ему правду. Кроме того, она все-таки была моей женой. Лиам подписывался только на секс и приятное времяпрепровождение… а не на остальное. Я не знал, как справиться со всем этим, поэтому и замкнулся. Я взвалил всю вину за ее смерть на себя. А когда он вернулся к нормальной жизни и завел семью, я внутренне начал закипать, затаивать все больше и больше обиды. И кончил тем, что обвинил его во всем, в чем можно и нельзя.
— Ну, ты и кретин.
Бек покачал головой.
— Ага.
Выругавшись, Хаммер залпом выпил содержимое своего бокала, после чего наполнил его еще раз.
— Я обвинил его в том, что трахаясь на стороне, он подтолкнул Джульетту к ее решению.
— Это правда?
— Не знаю. Возможно.
Хаммер вздохнул.
— Она никогда не рассказывала мне о том, что чувствовала. Да она вообще ни о чем мне не рассказывала!
— Да ты даже больший идиот, чем я думал. Ты обвинил Лиама в том, что ВОЗМОЖНО именно он виноват в смерти Джульетты, своим неумением вовремя застегнуть штаны? Но ты сам, зная свою натуру Доминанта-растлителя-насильника-и-мучителя боишься взять на себя ответственность за крошку Рейн. Я ведь прав, чувак?
— Разумеется, ты прав. Просто я был до крайности оскорблен и искал выход своему негодованию.
Покачав головой и покрутив стакан в ладонях, он наблюдал за тем, как на дне вращается янтарная жидкость.
— То, что совершила Джульетта, потрясло меня до глубины души. И я, блять, совсем не знал, как с этим справляться. И уж точно я не мог холодно и расчетливо оценить свою роль во всем этом. Обвинить Лиама было
— То есть теперь ты паришься об этом?
— Я стараюсь этого не делать. Отсюда и виски, — ответил Хаммер, после чего сделал большой глоток.
— Да, это действительно решит проблему, — произнес с подчеркнутой медлительностью Бек.
— Нет, это не поможет. Поверь мне. Я пытался в течение многих лет.
Однако эти слова не остановили его от очередного глотка. Он опрокинул содержимое в рот в бесполезной попытке стереть себе память. Конечно, чувство вины притупилось от воздействия алкоголя, но пятно с души так и не смылось.
— Мм, а может тебе пора перестать тонуть в собственном дерьме? Разберись с ним и отпусти. Дьявол, кто знает, может тебе суждено стать самым счастливым человеком на земле?
— Что заставляет тебя думать, что я не счастлив?
— Ну, я прям даже не знаю, как тебе ответить, чтобы не выдать свой источник.
Бек покачал головой.
— Тебе нужно было рассказать Лиаму всю правду.
— Зачем мне это делать, тем более, после того, как он украл у меня Рейн?
— Украл? Прекрати болтать всякую чушь! Бек наклонился и прищурился.
— Прежде всего, ты должен извиниться перед Лиамом. А потом, достать запылившиеся яйца с полки и признаться Рейн в своих чувствах, кексик. И тогда поглядим, что случится.
— Тебе разве не нужно домой?
Медленно потягивая свой напиток, Хаммер сердито посмотрел на него.
— Ха… копание в твоей голове принесет мне гораздо больше удовольствия.
Он хлопнул Хаммера по плечу.
— Кроме того, тебе необходим кто-нибудь способный разогнать твою вечеринку для нытиков.
Хаммер поморщился.
— Не сдерживайся, Бек. Скажи мне, что ты действительно думаешь.
— Я пытаюсь. Вытащи свою голову из задницы, если только, конечно, тебе там не нравится запах. Как ты можешь ожидать от Лиама, что он возьмет на себя половину вины, если ты ни черта не говорил ему о смерти Джульетты?
— Она покончила собой, и он ни разу не спросил, почему. Какого дьявола?
— А как бы ты сам поступил на месте Лиама? Женщина, с которой ты находишься в открытых отношениях, кончает жизнь самоубийством, вследствие чего ее муж тебя игнорирует.
Осушив свой бокал, Хаммеру захотелось придушить Бека за такой чертовски неприятный вопрос.
— Я думаю…
Он вздохнул.
— Твою мать, если бы я был Лиамом, для меня это было бы сигналом держаться подальше. Он сказал, что просто не хотел вмешиваться, но я считаю, что он все-таки обвинял меня в случившемся.
— Но он не сказал тебе это напрямую?
— Нет.
— Получается это всего лишь твои предположения?
— Заткнись, Фрейд.
Он налил себе еще виски.
— Ты сосудистый хирург, а не психотерапевт.
Бек пожал плечами.
— Я почти девять недель изучал психологию. Поэтому, перед тобой, почти квалифицированный специалист.
— Тогда почему бы тебе не заняться исследованием своей собственной жизни? В ней тоже много дерьма.
— Неа. У меня конечно тоже полная жопа, но не такая, как у тебя.