Молодость с нами
Шрифт:
следовало обдумать их дела коллективно. Но вот Маруся и Нина… Оля попросила позвать их обеих к ней в
комнату бюро. Первой пришла Маруся, воскликнула:
— Оленька, дорогая, здравствуй! — и поцеловала Олю.
Вошедшая следом Нина увидела Марусю и, не глядя на нее, буркнула Оле:
— Здравствуй!
— Девочки, садитесь! — сказала Оля приветливо. — Как давно мы не видались!
Маруся и Нина уселись у противоположных стен большой комнаты, демонстративно отворачиваясь
от друга.
— Ну как же это могло случиться? — заговорила Оля после некоторого молчания. — Взрослые люди! В
вашем возрасте у моей мамы уже было двое детей. Да, говорят, Нина, ты что-то такое сказала, что…
— Это вранье! — резко перебила Нина. — И вообще нечего тут раздувать. Все это наше личное дело. Ты
правильно сказала: мы — взрослые люди и в назиданиях не нуждаемся.
Оля так и не смогла ничего добиться своими разговорами. Нина и Маруся ушли от нее еще большими
врагами. “А из-за чего они подрались- то, из-за чего?” — расспрашивала растерявшаяся Оля однокурсников.
“По очень простой причине, — объяснили ей. — Нина сочинила для самодеятельности очередную пьесу из
институтской жизни. Маруся, как всегда, взялась ее ставить. Но пьеса провалилась. Маруся сказала, что, значит,
такая пьеса. А Нина заявила, что не пьеса виновата, а такая уж была постановка, такой оказался режиссер.
Сначала обе плакали, а потом вот взяли и подрались”.
Удрученная Оля ушла из института поздно. Провожать ее увязался Георгий Липатов. Он шел рядом,
подняв меховой воротник тужурки, и в этот воротник бурчал мало понятное о неустройствах в человеческой
жизни, о том, что, не пожив с человеком бок о бок, его невозможно по-настоящему узнать, а когда поживешь и
узнаешь, то часто выясняется, что это совсем не тот человек, который тебе нужен, и вот начинаются драмы,
начинаются всякие помехи на твоем жизненном пути.
На улице было очень холодно и ветрено. Георгий предложил зайти в ресторан и поужинать, у него есть
сто рублей. Оля не хотела начинать с ним разговор, не поговорив с Люсей. Она резко ответила: “Знаешь, на
твоем месте я бы пошла домой”, — и встала в первую попавшуюся очередь к автобусу, встала спиной к
Георгию, ни на одно его слово больше не ответила. Он потоптался, потоптался возле нее и ушел.
Очередь подхватила Олю и внесла в автобус. Пришлось проехать остановку по ненужному Оле
маршруту. Выйдя из автобуса, она увидела трехэтажное здание с колоннами, в котором были квартиры и
общежития завода ее отца. Оля уже перешла улицу, чтобы, пробежав по морозу квартал, сесть в трамвай, но с
противоположного тротуара увидела ярко освещенные окна
Стрельцовой на заводе. Постояв у подъезда, она решила зайти к Варе. Все равно спешить домой незачем: Костя
уже уехал на свою границу, а отец третий день в Москве.
На стук вышла сама Варя. Девушки обнялись так горячо, будто после многолетней разлуки. Оле почему-
то было очень приятно прижаться щекой к теплому Вариному плечу.
Оля поздоровалась с соседкой Вари по комнате, белокурой девушкой Асей, у которой были удивительно
длинные и вместе с тем очень красивые ноги; она всегда старалась выставить их напоказ. Она и сейчас их
выставляла, показывая своему гостю — курсанту военно-морского училища. Его отстегнутый палаш лежал на
подушке Асиной постели. Будущий морской волк играл на гитаре; когда ему представили Олю, он поспешно
отложил гитару, встал и очень вежливо поклонился.
Оля заходила к Варе несколько месяцев назад. Но тогда в комнате не было ни моряка, ни гитары. Ася
тихо читала книгу, в окно весело светило солнце. Сейчас Оля была ошеломлена обстановкой, в которой
оказалась Варя — ведь Варя уже не студентка. Она увидела на Варином столике кипы журналов и книг;
некоторые из них были раскрыты, из других торчали газетные закладки.
— Ты можешь заниматься в таких условиях? — спросила Оля тихо.
— Я могу заниматься в любых условиях, — ответила Варя. — Это ты избаловалась в своей квартире.
Подайте ей тишину, не скрипните, не шагните…
— А чем ты занимаешься? — спросила Оля, взяв в руки первую попавшуюся книгу.
— Павел Петрович просил составить ему обзор по температурному режиму скоростных плавок. Вот
видишь, натащила литературы.
Оля уже давно знала, насколько ее отец ценил свою “верную младшую помощницу”, как он называл
Варю. Оля знала, что Павел Петрович, очень требовательный к себе, многого требовал и от других. Но
заставлять людей работать даже поздно вечером и в таких условиях… это уж слишком!..
— Ты должна отдыхать! — сказала она Варе строго.
— Товарищи девушки! Может быть, нам в порядке отдыха потанцевать? — предложил веселый моряк,
опять взявшийся за гитару. Он повернул ручку репродуктора на стене, прислушался. Передавали тягучую
нудную музыку.
— Это не танцевальная музыка, — сказала Ася.
— Играют в общем-то на нервах. Точно, — согласился моряк. — Но что-нибудь медленное можно
потанцевать и под это.
— В самом деле, почему передают всегда только серьезное да серьезное, — сказала Варя. — Я хоть и не