Молодые и сильные выживут (= Закон фронтира)
Шрифт:
– Не стоит… – протянул Олег задумчиво. – Не стоит…
– И то верно. Излучает она едва-едва, но все равно – зачем впустую подставляться.
– Сколько здесь? – Олег медленно спустился вниз. Лицо его выражало крайнюю степень озабоченности.
– Десять килотонн.
– И что ты собираешься делать с этой… – Олег замялся, – …вещью?
– Точно сказать не могу. Понимаешь, с ней работать непросто, хорошо бы потренироваться. Может быть, перед Москвой я проведу небольшое показательное выступление. Сооружу, так сказать, действующую
Олег рассмеялся. Довольно нервно.
– Меня утомил твой постоянный блеф, – сказал он. – До предела утомил. Ты, конечно, сволочь и псих, но все-таки не настолько.
– Конечно, я не сумасшедший, – поддержал его Гош. – Машины герметичные, есть системы очистки воздуха, я их проверял, все в норме. Наденем ОЗК, перед выстрелом заберемся внутрь, а потом, когда проскочим развалины города, откатимся к реке и устроим дезактивацию согласно инструкции… Нет, Олежка, я-то как раз в порядке.
Олег рассмеялся снова. Поймал было взгляд Гоша, но тот оказался абсолютно стеклянным.
– Не сбрасывай эту возможность со счетов, – посоветовал Гош.
– Чего тебе надо? – спросил Олег деловито. – Когда ты оставишь нас в покое? Что мне нужно для этого сделать? Водка, провизия, женщины – что? Ни черта не получишь – Главный не даст. И не пойдут с тобой наши девки, удавятся скорее.
– Да зачем мне твои девки?! – ошарашенно возмутился Гош. – Тем более они все от Главного поголовно беременные…
На миномете обидно захохотали. Даже Женя.
Олег судорожно глотнул воздуха.
– Тогда что?! – рявкнул он.
– Отдай мне Главного, – предложил Гош.
У Олега сделалось такое лицо, как будто он сейчас одновременно потеряет сознание и наложит в штаны. Никогда еще Гош не видел такого вдребезги обескураженного человека.
– Отдышись, – посоветовал Гош. – И подумай.
– Дай еще закурить… – хрипло выдавил Олег.
– Обойдешься.
– Ну дай!
– На, подавись.
Олег в несколько затяжек буквально проглотил сигарету, и ему вроде бы полегчало.
– Ну и аппетит, – пробормотал он, мотая головой. – То ему Рыжую, то ему Главного… А Диего Марадона тебе случайно не нужен?
– Я в футболе ничего не понимаю. А вот в феодальных княжествах понемногу научился. Жизнь заставила. Дурак, он же тебе самому поперек горла! Неужели не хочется решить эту проблему чужими руками?
– Хочется! – жадно выпалил Олег. – А как?
– Элементарно. Вызови его сюда. И я вас обоих возьму в плен. Тебя за городом выкину. А его увезу. Не бойся, он не вернется. Никогда. У ребят на него во-от такой зуб, – Гош на руке отмерил какой. – Да и мне он не нравится. Тебя, дурака, я прощаю. Не от широты души, а потому, что ты дурак. А вот его, гада, пусть бог простит.
Олег злобно прищурился, и Гош похвалил себя. Фраза «потому, что ты дурак» была произнесена как нельзя к месту. Надо бы еще раз
– Не пройдешь ты через город, – заметил Олег. – Вон у тебя – прицеп, заправщик, «Лендровер». Расстреляют, как только шум поднимется.
«Попался! – возликовал про себя Гош. – Ура! Ай да Дымов! Ай да сукин сын!»
– Придумай как, – он сделал рукой приглашающий жест. И Олег действительно попался. Вляпался.
– Какие гарантии? – спросил он.
– Никаких.
– Рыжую в заложники.
– Пулю в задницу! – раздалось с миномета. Женя не хотела в заложники, и Гош ее понимал.
– Тогда не получится.
Сказано было очень твердо.
– Тогда пулю в голову, – мирно предложил Гош.
– Не понял, – напрягся Олег.
– Тогда я вас обоих просто так сцапаю. И вот тут-то вам будет весело!
– Э! – Олег подался назад, поднимая ствол автомата.
«Зря ты это сделал!» – подумал Гош секундой позже, ныряя под гусеницу.
Оба собеседника – и провокатор, и склоняемый к измене, стояли вплотную к борту миномета. И легкое шевеление на броне игнорировали. А там за последние минуты успело произойти много интересного. Костя, например, забрался в башню. Цыган, спрятавшись за лежащим на крыше машины толстенным стволом, что-то мудрил с одним из гранатометов.
Женя как бы невзначай положила автомат на колени.
А Большой пересел на край брони, поближе к Олегу, и вполне дружелюбно рассматривал его сверху вниз.
Он-то и звезданул несговорчивому парню сапожищем по забинтованной голове, когда тот поднял оружие и Цыган, решивший, что пора действовать, крикнул: «Хоп!»
Олег упал как подкошенный, слава богу, не успев выстрелить. Наверху ухнул гранатомет, и тут же по бронетранспортеру так шандарахнуло, что заложило уши. Гош, проклиная все на свете, пулей метнулся за тягач и спрятался под гусеницу. Над угловатой башенкой миномета скакал и дергался, плюясь огнем, пулемет Калашникова танковый. И даже сквозь дикую канонаду слышен был оглушительный звон, с которым сыпались на броню гильзы и пустые секции пулеметной ленты.
Внезапно стрельба утихла.
– Бросай оружие! – проорала Женя. – Хочешь жить – бросай! Выкидывай пушки так, чтоб я их видела! На дорогу кидай!
Гош осторожно высунулся из-за гусеницы – сначала пистолет, за ним уже глаз. И поразился количеству разрушений, произведенных Регуляторами за какие-то секунды.
БТР тяжело оседал на простреленных в решето колесах. Башню ему не своротило, но от стволов осталось мало что. А из-за машины на асфальт летели автоматы. Один, второй, третий… четвертый. «Да, с инстинктом самосохранения у ребят все в порядке».