Молодые и сильные выживут (= Закон фронтира)
Шрифт:
– Руки за голову и выходи по одному! Медленно!
На дорогу спрыгнул Цыган, склонился над бездыханным Олегом, перевернул тело носом вниз, деловито пощупал на шее пульс, отстегнул ремень от его автомата и принялся вязать пленному руки.
– Ну и сволочи же вы, Регуляторы! – сообщил из-за гусеницы Гош.
– Извини, – сказал Цыган. – Кровь в голову ударила. Должок был за ними, понимаешь? И совсем не десять баксов…
– Сволочи, – повторил Гош. – Еще раз меня не послушаетесь – уйду.
– На землю! – командовала сверху Женя. – Ложись!
Гош встал, убрал пистолет в нагрудный
– Проверь, что там в машине! – подсказал ему Гош, усаживаясь на башню и закуривая. Деваться было некуда, оставалось безобразие возглавить. – Женя! Хватай бинокль и следи за дорогой.
Большой закончил свою работу и стволом автомата приоткрыл кормовую дверь БТРа. Изнутри тянуло легким дымком.
– Чего там смотреть… – проворчал Большой, но все-таки полез внутрь.
– И кто это придумал? – осведомился Гош.
– Я, – отозвался Костя, высовываясь из башни. – А что, плохо вышло? Если враг не соглашается, ему дают по рогам!
– Идиоты, – вздохнул Гош. – Я бы его за пять минут сломал. А вы… Еще раз дернетесь без команды – пеняйте на себя.
Из покосившегося БТРа выпрыгнул Большой.
– У стрелка хорошая контузия, – сказал он. – Но жить будет. Я его тоже связал. Что дальше?
– Бери лючник. Закидывай этих деятелей внутрь, задраивай люки.
– Я ранен! – подал голос один из «тупых».
– Не хнычь, перевяжем. Большой, что там у него?
– Да ничего он не ранен! Ободрался, наверное, когда с брони падал. Ты видел, Гошка? Ух, как они сыпались… Как в кино! С полными штанами! Ни один даже не выстрелил!
– Давай быстрее поворачивайся. Цыган, Костя! Олега ко мне в тягач и привяжите к чему-нибудь. Будем надеяться, что вы его не убили. Женя, какие новости?
– На дороге чисто, капитан.
– Судя по вашему поведению, капитан я хреновый.
– Ты помог бы… хреновый капитан, – попросил Цыган снизу, отдуваясь. – Задний люк открой хотя бы. Тяжелый, сволочь! И с чего он так отожрался…
– У начальников всегда пайка особая, – пропыхтел Костя. – Гош! Ну правда, открой же люк!
Гош спустился в люк, не спеша прошел в корму и отворил тяжелую бронедверь. Снова забрался наверх. Олег висел на руках объездчиков, как тряпичная кукла.
– Давайте, Патрик, – скомандовал Цыган. – Головой вперед… И-и р-раз!
– Сам ты Патрик! – рыкнул Костя. – Юморист нерусский…
– Это кто тут нерусский? Я?! – возмутился Цыган. – У меня по сценарию мать индианка, а отец мексиканец!
Гош лег на живот и свесился вниз, наблюдая, как парни кантуют в проеме люка неподатливое тело.
– Эх, вы… – сказал он негромко. – Регуляторы. Думаете, когда беда придет, все тоже по сценарию будет?
– Какая беда? – удивился Костя.
– Ребята, вы на самом деле не понимаете, что так нельзя? Или дурака валяете? Был совершенно четкий план. Зачем эта самодеятельность? Ладно, привязывайте его…
– Гоша, мы не могли иначе, – вздохнул Цыган, вытаскивая у Олега из брюк узкий ремень. – Понимаешь, не могли. Нужно было поставить точку на этом безобразии.
– На этом беспределе, – поддержал его Костя. – Мы ведь уходим отсюда навсегда, правда? Ты что, хотел бы, чтобы «тупые» продолжали свой рэкет? Верно, не хотел бы. Давай уж тогда на прощание сделаем так, чтобы им нечем было на людей наезжать. В память о наших потерях. Что, я не прав?
– Можно было все сделать гораздо тише и проще, – отрезал Гош. – Конечно, я тебя понимаю, Костя. Но только не выдавай желаемое за действительное. Тебя в меньшей степени заботит то, что будет твориться вокруг Тулы, когда мы уйдем. В первую очередь ты хотел отомстить. Вот Цыган тебя подначивает насчет Пэта Гаррета, а ведь зря. Ты не Патрик. Ты самый что ни на есть Билли Кид. Инфантильный и психопатичный. Не отвечающий за себя. И всегда готовый других втянуть в авантюру. Хочешь нами покомандовать? Нет проблем. Запросто уступлю тебе место. Но когда ты приведешь нас в могилу, ребята тебя спросят – зачем? Что ты им тогда ответишь? И ты, Цыган, тоже вовсе не подарок, между прочим. Не надейся, у тебя мать не индианка. Она у тебя идиотка.
С этими словами Гош демонстративно плюнул, спрыгнул на землю и ушел к миномету.
– И чего его так разобрало? – удивился Цыган, затягивая узел покрепче.
– Чего, чего… Ничего! – огрызнулся Костя. – Что дальше-то будем делать?
– Он придумает, – сказал Цыган убежденно.
На носу миномета крепился «отвал» – некое подобие бульдозерного ковша. Теоретически умная машина умела самоокапываться. На практике Гош с этим не сталкивался – командиры полагали, что с ковша облезет краска и проще дать минометному расчету лопаты в руки. Но сейчас «отвал» пригодился.
– Взяли! – скомандовал Гош. – Отстегнули замки. Подняли. Осторожно, тяжелый. Есть! Большой, заводи.
Миномет всхрапнул, окутался сизым дымом и бодро покатил к БТРу, в котором сейчас, наверное, яростно пытались развязаться и включить рацию «тупые». Впрочем, если они это делали, то зря – аккумулятор у них реквизировала победившая сторона.
Тридцатитонная зеленая коробка с толстым стволом на спине и потешно вздернутой кормой лихо крутанулась на одной гусенице и поддела низко опущенным носом злосчастный БТР под бок. Пихнула раз, пихнула другой, но бронетранспортер на ровном месте переворачиваться не хотел. «Тебе же хуже», – подумал Гош и показал рукой направление. Большой согласно кивнул и расплылся в довольной улыбке. Миномет с удивительной легкостью принялся толкать жертву к придорожной канаве. На самом краю БТР на миг уперся, а потом тяжело повалился набок и кувырком ухнул вниз. Сделал полный оборот через крышу и замер.
Большой по пояс высунулся из люка, глянул в сторону «Чероки», на котором приехал Олег, и выразительно ткнул пальцем.
– Дай уж ему поразвлечься, – сказала Женя. – Там ничего особенного, я смотрела.
– Ну почему же – ничего особенного? – усмехнулся Костя. – А порнографический журнал, густо покрытый следами греха и разврата? Видела?
Женя слегка порозовела лицом и отвела глаза.
– Где порнографический журнал?! – взвился Цыган.
– Да он весь склеился, – разочаровал его Костя. – Я же говорю тебе – густо покрыт следами…