Молох морали
Шрифт:
Нальянов брезгливо искривил губы.
– - Что вам до гулящих девок?
– с недоуменной улыбкой спросил он брата.
Теперь улыбнулся и Валериан, правда, криво.
– - А вот то-то и оно, что девица вовсе не беременна. Кроме тошноты, головных болей и странных припадков, на ладонях Акимовой замечена краснота, на слизистой носа - странные ожоги. Да и глаза... роговица сильно воспалена. А привёл её и оплатил лечение некий блондин, который Левицкому представиться, сам понимаешь, не удосужился.
Улыбка исчезла с лица Юлиана, точно её стёрли.
– - Даже так? Левицкий определил, что за
– - Когда убили Гейкинга, его жене руку изувечило, и дурь либеральная из него сразу выветрилась, он теперь на запах пороха реагирует быстро. Но он только предположил, что такое возможно при смешении некоторых ингредиентов взрывного характера, потому и дал нам знать. Странно и то, что не в неотложку девица-то пришла, а к частнику.
– - Надо проследить за ней по выписке и обязательно...- Юлиан умолк, заметив улыбку брата.
– Уже сделали?
– - Да, этим занимался Лернер. Девица, когда ей полегчало, вещи в клинике оставила, а сама пошла на квартиру в Басковом переулке, но едва переступив порог, вылетела оттуда пулей. И тут же ринулась на другую квартиру, где по квартальной ведомости хозяином числится Трофим Игнатьевич Суховесов, а снимает её некий Сергей Осоргин, но его не застала, записку оставила, которую мы изъяли, потом - в клинику вернулась, где в настоящий момент и пребывает.
По лицу Юлиана прошла тень, но он не перебил брата.
Тот же методично продолжил.
– - Мы наведались и в Басков переулок. Там нашли два лабораторных прибора для производства нитроглицерина. В сосуд со смесью серной и азотной кислот в холодной ванне они пускали капли глицерина из стеклянной банки с краном. При образовании нитроглицерина жидкость дымится от самонагревания. Для предупреждения взрыва они быстро охлаждали смесь, добавляя в ванну куски льда. Кроме всей этой химии на полу обнаружен труп. Видимо, дело было так: при смешении нитроглицерина с магнезией динамит выходит в виде тестообразной жирной массы, которую они мяли руками. От отравления при вдыхании ядовитых паров у девицы возникла тошнота, и случился продолжительный обморок. Я думаю, блондин отвёл её в клинику, а сам вернулся в квартиру, начал процесс снова и со льдом не успел. Взрыв был, видимо, негромкий, да и если и сильно бабахнуло - из соседей там только глухая старуха. Мы поднимать шум тоже пока не стали. Подождём.
– - Труп - блондин?
– спокойно поинтересовался Юлиан.
– - Блондин, - веско покивал головой Валериан, - Штольц опознал в нём своего покупателя, хоть лицо сильно обожжено. Дворник говорит, зовут его Дмитрий Вергольд.
– - Вергольд?..
– изумился Юлиан.
– Чёрт возьми, не сынок ли декана химфака?
– его брат кивнул.
– А Сергей Осоргин...
– пробормотал Нальянов-старший.
– Это его брат Леонид в канцелярии градоначальника служит?
– - Угу.
– - Я с ним столкнулся случайно в поезде. Ладно, это терпит. И что хочет Дрентельн? Надо...
– - Надо накрыть всех, - кивнул, опережая брата, Валериан, - а так как соловьевский случай здорово высшие сферы перепугал, шеф жандармов решил, что меры нужны экстраординарные. Тут я и предложил вызвать тебя.
– Валериан повернул голову к брату, глаза их снова встретились. Теперь Валериан улыбнулся, правда, не разжимая губ, улыбка же на лице
– Дрентельн хочет, чтобы девица Варвара Акимова рассказала бы всё о блондине-покойнике, об их организации и о динамите. Тебе.
Юлиан Нальянов усмехнулся и покачал головой.
– - Кем, интересно, вы с Александром Романовичем меня считаете? Жиголо, что ли? Казановой? Почему бы тебе этим не заняться?
– - Времени нет, - покачал головой Валериан.
– А девицу разговорить надо во что бы то ни стало - и быстро, Бог весть, сколько у них таких лабораторий, - не отвечая на риторический вопрос брата о жиголо, продолжил он.
– Так что - придётся тебе. Ну, нет у нас других таких Селадонов, ты уж прости, Юленька, и искать некогда. При этом самого худшего я тебя ещё не сказал.
– - О, мой Бог, - помрачнел Юлиан, напряжённо вглядываясь в лицо брата, рука его судорожно вцепилась в подлокотник ландо, - что-то с отцом? Как он? С тётей?
– - Нет, - поспешно покачал головой Валериан, - отец здоров, тётушка тоже. Я как сказал ей, что ты приедешь сегодня - тут же понеслась в ювелирный к Ружо. Я про девицу. Вот фотокарточка.
– Он быстрым, почти неуловимым движением вынул из внутреннего кармана фото, и, казалось, сдерживая смех, обронил: - Я не знаю, я говорил Дрентельну, но...
Виноватый тон брата заставил Юлиана Нальянова бросить на него ещё один внимательный взгляд, взять снимок и вглядеться в него. С него смотрела светловолосая безбровая девушка с чуть выпученными светлыми глазами и пухлыми губами-варениками. Но, хотя Акимова немного напоминала лягушку, лицо её не пугало, а скорее, вызывало сочувствие и жалость.
Валериан продолжил всё тем же извиняющимся тоном.
– - Левицкий свидетельствует, что девица мнительна и возбудима без повода. Нарушен сон, сердечная недостаточность, мелкая дрожь пальцев и рук, повышенный аппетит...
– Он умолк, заметив саркастичный взгляд брата.
– Чего ты?
– - Стул-то, надеюсь, нормальный?
– язвительно заметил Юлиан, давая понять братцу, что перечисленные им подробности ему вовсе ни к чему, и, не сводя глаз с фото, спросил: - У неё, что, базедова болезнь?
– - Нет, - покачал головой Валериан, - просто глаза от вспышки вытаращила. Но самое главное, девица, видимо, весьма влюбчива: наш Тюфяк, он узнал её по карточке, говорит, что в кругах бомбистов её негласно среди мужчин знают как Варюшу-Круглую попку. У неё там и разведённая сестра крутится. У девицы было несколько визитов к дамским врачам, один из визитов, как я понял, имел фатальные последствия. Впрочем, дети там никому и не нужны. Но, Тюфяк сказал, страстно мечтает о великой любви. Идеал - Вера Павловна и Кирсанов. Была любовницей Константина Трубникова, Михаила Иванова, Андрея Любатовича. Все они, девицей попользовавшись, исчезали. Ныне двое из них - Трубников и Любатович арестованы и сосланы, а вот Иванов, скорее всего, в Польше. Был ли Вергольд её любовником - неизвестно, но романтика бомбового дела для многих девиц, сам знаешь, как мёд для мух. Мужиков там много крутится, идеалы в этом "стане погибающих за великое дело любви" возвышенные, чернышевские, и это в немалой мере способствует увлечению пустоголовых девиц бомбизмом.