Молот Эдема
Шрифт:
– Мы должны немедленно поехать туда и забрать Розу! – кричала Звезда.
– Конечно, – не стал спорить он. – Но сначала тебе нужно одеться.
Звезда перестала сопротивляться.
– Хорошо.
Она принялась натягивать джинсы.
– Тебя первый раз арестовали в тринадцать лет? – спросил он.
– Да, и старый грязный сержант с сигаретой в уголке рта положил руки на мою грудь и сказал, что из меня получится красивая леди.
– Мы не поможем Розе, если потеряем над собой контроль и нас арестуют, – заметил Пастор.
Она немного успокоилась.
– Ты прав. Ради нее мы должны вести себя прилично с этими грязными ублюдками.
Звезда причесалась и посмотрела в маленькое зеркало.
– Ладно, теперь я готова дерьмо жрать.
Пастор всегда считал, что нужно одеваться прилично, когда имеешь дело с полицией. Он разбудил Дола и взял у него старый темно-синий костюм, который теперь стал имуществом коммуны. Дол ходил в нем в суд, когда жена, которую он бросил двадцать лет назад, решила с ним развестись. Пастор надел костюм поверх рабочей рубашки и повязал свой старый розово-зеленый галстук, недавно справивший двадцатипятилетнюю годовщину. Туфли уже давно сносились, поэтому ему пришлось удовлетвориться сандалиями. Из машин они взяли «барракуду».
Когда выехали на окружную дорогу, Пастор спросил:
– Как получилось, что ни один из нас не заметил, что Роза не вернулась домой ночевать?
– Я пошла пожелать ей спокойной ночи, но Жемчужина сказала, что она вышла в туалет.
– Мне она сказала то же самое! Наверное, Жемчужина знала, что случилось, и покрывала Розу!
Двенадцатилетняя Жемчужина, дочь Дола и Оды, была лучшей подругой Розы.
– Я зашла к ним еще раз, но все свечи были погашены, и я решила их не будить. Мне и в голову не пришло…
– А как ты могла догадаться? До сих пор девчонка все ночи проводила дома.
Они въехали в Силвер-Сити. Офис шерифа находился рядом со зданием суда. Они вошли в сумрачный вестибюль, на стенах которого висели пожелтевшие газетные вырезки, посвященные убийствам. У окна стоял небольшой стол, за которым сидел полицейский в рубашке цвета хаки и зеленом галстуке.
– Чем я могу вам помочь? – спросил он.
– Меня зовут Стелла Хиггинс, вы задержали мою дочь.
Полицейский пристально посмотрел на Звезду. Пастор понял, что он пытается оценить, какие они родители.
– Подождите минутку, – сказал полицейский и исчез.
– Я думаю, нужно строить из себя респектабельных, законопослушных граждан, которые в ужасе от того, что их ребенок задержан полицией. Мы с глубочайшим уважением относимся к правоохранительным органам. Мы сожалеем, что отнимаем время у столь занятых людей.
– Я поняла, – напряженно ответила Звезда.
Распахнулась дверь, и им предложили войти.
– Мистер и миссис Хиггинс, – сказал полицейский. Пастор не стал его поправлять. – Пожалуйста, следуйте за мной.
Он отвел их в комнату для совещаний с серым ковром на полу и современной мебелью.
Роза уже их ждала.
Со временем она станет такой же внушительной и пышной, как ее мать, но в тринадцать лет оставалась долговязой и нескладной девчонкой. Сейчас она была мрачной, по щекам текли слезы. Однако внешне Роза никак не пострадала. Звезда молча обняла дочь, потом девочку прижал к груди Пастор.
– Дорогая, – спросила Звезда, – ты провела ночь в тюрьме?
Роза покачала головой.
– В одном доме.
– В Калифорнии очень строгие законы, – объяснил полицейский. – Несовершеннолетние не могут находиться в том же здании, что и взрослые преступники. Поэтому мы заключили договоры с несколькими гражданами, которые соглашаются принять на одну ночь юных нарушителей закона. Роза переночевала у мисс Ватерло, местной учительницы, которая приходится сестрой нашему шерифу.
– Все нормально? – спросил Пастор у Розы.
Та молча кивнула.
Он почувствовал себя значительно лучше.
Проклятие, с детьми происходят и более неприятные вещи.
– Пожалуйста, присядьте, мистер и миссис Хиггинс. Я должностное лицо, осуществляющее надзор за условно осужденными, а также работаю с юными нарушителями закона.
Они сели.
– Роза обвиняется в краже плаката стоимостью 9 долларов 99 центов из музыкального магазина «Серебряный диск».
Звезда повернулась к дочери.
– Я не понимаю, – сказала она. – Зачем ты украла плакат с дурацкой кинозвездой?
Неожиданно Роза обрела голос:
– Я хотела этот плакат, понимаешь? Хотела, и все тут!
И она расплакалась.
Пастор обратился к полицейскому:
– Мы бы хотели немедленно забрать нашу дочь домой. Что нам нужно сделать?
– Мистер Хиггинс, я должен сообщить вам, что максимальное наказание за проступок Розы предусматривает тюремное заключение до того момента, когда ей исполнится двадцать один год.
– Господи! – воскликнул Пастор.
– Однако я не думаю, что ее ждет такое суровое наказание за первое нарушение закона. Скажите мне, у Розы уже были неприятности с законом?
– Никогда.
– Вас удивил ее поступок?
– Да.
– Мы поражены, – сказала Звезда.
Полицейский принялся задавать вопросы об их семейной жизни, пытаясь установить, заботятся ли о девочке родители. На большую часть вопросов отвечал Пастор, стараясь создать впечатление, что они простые деревенские труженики. Он ни слова не сказал ни о коммуне, ни об их взглядах. Полицейский спросил, какую школу посещает Роза, и Пастор объяснил, что в винодельне есть школа для детей рабочих.
Казалось, полицейский удовлетворен ответами. Роза подписала обещание предстать перед судом ровно через четыре недели в 10 часов утра. Полицейский также попросил одного из родителей поставить свою подпись, и Звезда молча расписалась. Им даже не пришлось вносить залог. Не прошло и часа, как они покинули полицейский участок.