Молот Эдема
Шрифт:
– Ты не стала плохой, Роза, – заявил Пастор, как только они вышли на улицу. – Ты совершила глупый поступок, но мы не будем любить тебя меньше. Пожалуйста, никогда не забывай об этом. Дома мы поговорим о случившемся подробнее.
И они поехали обратно. Некоторое время Пастор мог думать только о дочери, но теперь им удалось вернуть ее домой, и он начал размышлять о последствиях ареста. До сих пор коммуна не привлекала внимания полиции. Краж никогда не совершалось, поскольку они отрицали частную собственность. Иногда возникали драки, но коммунары сами решали все свои проблемы. Никто из обитателей коммуны не умирал. У них даже телефона не было, чтобы вызвать полицию. Они никогда не нарушали законов, если не считать употребления легких наркотиков, но и здесь вели себя осмотрительно.
Но теперь их коммуна появилась на карте.
И произошло это в самый неподходящий момент.
Ничего не остается, как соблюдать осторожность. Пастор решил ни в чем не упрекать Розу. В ее возрасте он уже был профессиональным вором с трехлетним списком арестов. Он прекрасно понимал поступок дочери.
Пастор включил радио. В конце каждого часа передавали новости. В завершение обзора упомянули об угрозе землетрясения.
– Губернатор Майк Робсон сегодня утром встречался с агентами ФБР, чтобы обсудить заявление террористической группы «Молот Эдема», угрожающей устроить землетрясение, – сказал диктор. – Представитель Бюро сказал, что угроза изучается самым серьезным образом, но давать комментарии отказался.
Губернатор выступит с заявлением после встречи с ФБР, решил Пастор. Он пожалел, что радио не сообщило о времени встречи.
Когда они вернулись, оказалось, что машины Мелани нет: она уехала с Дасти в Сан-Франциско, чтобы оставить его с отцом на выходные.
В коммуне царило унылое настроение. Большая часть коммунаров занималась прополкой виноградника, но работали без обычных песен и смеха. На кухне Холли, мать его сыновей, Ринго и Шалуна, мрачно жарила лук, а Тормоз, который всегда тонко улавливал настроение, с испуганным лицом копал молодую картошку. Даже Кедр, плотник, был невесел.
Увидев, что Пастор и Звезда вернулись вместе с Розой, все быстро закончили свои дела и потянулись к храму. Когда возникал кризис, они собирались, чтобы его обсудить. Если проблема была не очень серьезной, она могла подождать до конца рабочего дня, но только не сейчас.
По пути к храму Пастора и его семью перехватили Дол, Ода и их дочь Жемчужина.
Дол, невысокий человек с аккуратной короткой стрижкой, самый приличный из всей общины. Он занимал ключевой пост, поскольку являлся превосходным виноделом и контролировал производство нового вина. Но Пастору иногда казалось, что Дол относится к остальным членам коммуны так, словно они живут в другой деревне. Дол и Ода стали первой парой, построившей семейный домик. Ода, темнокожая женщина, говорившая с французским акцентом, обладала диким темпераментом. Пастор это очень хорошо знал – он спал с ней множество раз, но с Долом она как-то остепенилась. Пожалуй, Дол, один из немногих членов коммуны, смог бы быстро адаптироваться к нормальной жизни, если бы пришлось уйти. Пастор чувствовал, что большинству эта задача не под силу, они окажутся в тюрьме или погибнут.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Дол.
Пастор заметил, как переглянулись девочки. Роза укоряюще посмотрела на Жемчужину, которая выглядела виноватой и испуганной.
– Ну, что еще случилось? – спросила Звезда.
Дол завел всю компанию в пустую хижину, которую использовали для занятий со старшими детьми. Посередине стоял грубый стол, несколько стульев и шкаф с книжками и карандашами. На потолке имелся люк, ведущий на узкий чердак. Сейчас люк был открыт, кто-то приставил к нему стремянку.
У Пастора появилось отвратительное предчувствие.
Дол зажег свечу и поднялся по стремянке. Пастор и Звезда последовали за ним. На чердаке, освещенном тусклым пламенем свечи, они увидели девчоночий тайный склад: коробку, полную дешевой бижутерии, косметику, модную одежду и журналы для подростков.
– Все, что мы считаем бесполезным, – негромко проговорил Пастор.
– Они добирались до Силвер-Сити на попутных машинах. За последние четыре недели они побывали там трижды. Девочки брали с собой эту одежду и переодевались в нее, когда приезжали в город.
– И что они там делали? – спросила Звезда.
– Болтались по улицам, разговаривали с мальчиками, воровали в магазинах.
Пастор засунул руку в ящик и вытащил обтягивающую голубую футболку с оранжевой полосой. Она была сделана из нейлона и выглядела дешевой. Он всегда презирал такую одежду: она не давала тепла и защиты, уродуя человеческое тело.
С футболкой в руках он спустился вниз. Звезда и Дол последовали за ним.
Девочки в ужасе смотрели на него.
– Давайте пойдем в храм и обсудим случившееся с остальными.
К тому моменту, когда они подошли к храму, все уже собрались, сидели на полу, скрестив ноги, и ждали.
Пастор, как всегда, сел посередине. Теоретически дискуссии должны были проходить демократично, коммуна не имела лидеров, но на практике Пастор и Звезда возглавляли все такие собрания. Пастор направлял диалог в нужном для себя направлении – обычно задавал вопросы, а не высказывался сам. Если идея ему нравилась, он поддерживал ее; если ему хотелось задушить предложение, он спрашивал, как его осуществить. А если общее настроение было направлено против него, он делал вид, что соглашается, но потом обязательно возвращался к проблеме и добивался своего.
– Кто хочет начать?
Заговорила Анет. Ей было уже сильно за сорок, и она верила во взаимопонимание.
– Может быть, дадим сначала высказаться Розе и Жемчужине? Пусть объяснят нам, зачем они ездили в Силвер-Сити.
– Чтобы встречаться с людьми, – дерзко ответила Роза.
Анет улыбнулась.
– Ты имела в виду мальчиков? – уточнила она.
Роза пожала плечами.
– Ну, это можно понять… но зачем воровать? – спросила Анет.
– Чтобы хорошо выглядеть.
Звезда недовольно вздохнула.
– А что тебя не устраивает в нашей одежде?
– Мама, давай говорить серьезно, – презрительно сказала Роза.
Звезда повернулась и отвесила ей пощечину.
Роза ахнула. На ее щеке осталось красное пятно.
– Не смей так со мной разговаривать! – воскликнула Звезда. – Тебя только что поймали на воровстве, и мне пришлось забирать тебя из тюрьмы, не смей вести себя так, точно я глупая девчонка.
Жемчужина расплакалась.
Пастор вздохнул. Такой поворот событий следовало предвидеть. В бесплатном магазине имелась нормальная одежда, голубые, синие и черные джинсы; рубашки из хлопчатобумажной ткани; белые, серые, красные и желтые футболки; сандалии и сапоги; толстые шерстяные свитера на зиму; непромокаемые плащи для работы под дождем. Из года в год все носили одинаковую одежду. Конечно, детям хотелось чего-нибудь особенного. Тридцать пять лет назад Пастор украл куртку в дорогом магазине на улице Сан-Педро.