Молот Эдема
Шрифт:
Она искусно сменила тему. В прежние времена секс считался нормальной темой для разговора за едой, но с тех пор, как Скелет покинул коммуну, многое изменилось. Никто не вводил правил или запретов, это прошло само собой, когда дети стали старше и начали кое-что понимать.
Скелет был возбужден, много смеялся, старался быть дружелюбным, без конца курил.
Ему что-то нужно. Скоро сам все расскажет.
Когда убрали со стола и вымыли посуду, Скелет отвел Пастора в сторону и сказал:
– Я хочу тебе кое-что показать. Но нам лучше отойти подальше.
Пастор пожал плечами и последовал за ним.
На ходу он вытащил мешочек с марихуаной и пачку бумаги для свертывания сигарет. Обычно коммунары не курили травку днем, поскольку это мешало работе на винограднике, но сегодня был особенный день, и Пастор чувствовал потребность успокоить нервы. Когда они поднялись по склону и скрылись среди деревьев, он ловко скрутил сигарету.
Скелет облизнул губы.
– А покрепче ничего нет? – спросил он.
– А что ты теперь употребляешь, Скелет?
– Немного коричневого сахара, ну, ты знаешь, чтобы прочистить мозги.
Героин.
Так вот в чем дело. Скелет стал законченным наркоманом.
– Нет, мы не употребляем здесь ничего тяжелого, – сказал ему Пастор. – Никто больше не балуется такими вещами.
И я избавлюсь от всякого, кто попытается, быстрее, чем ты успеешь хрюкнуть.
Пастор закурил.
Когда они вышли на поляну, где стояли машины, Скелет сказал:
– Вот, смотри!
Сначала Пастор не понял, что перед ним. Грузовик, но какой марки? Машина была выкрашена в яркие желто-красные тона, на боку красовалось изрыгающее огонь чудовище и какая-то надпись, сделанная кричащими цветами.
Скелет, зная, что Пастор не умеет читать, сказал:
– Пасть Дракона. Передвижная карусель.
Наконец Пастор все понял. Карусели часто монтируют на грузовиках. Двигатель грузовика приводит карусель в движение. Затем карусели демонтируют, и можно отправляться дальше.
Пастор передал Скелету сигарету и спросил:
– Твой?
Скелет сделал затяжку и долго не выпускал дым изо рта.
– Я уже десять лет так зарабатываю на жизнь. Но карусель требует починки, а у меня нет денег. Придется ее продать.
Пастор понял, что последует дальше.
Скелет еще раз затянулся, но не вернул сигарету.
– Карусель стоит не меньше пятидесяти тысяч долларов, но я прошу десять.
Пастор кивнул:
– Это возможно… для кого-нибудь.
– Быть может, вы ее купите? – спросил Скелет.
– А зачем, черт подери, нам карусель, Скелет?
– Хорошее вложение денег. Если у вас будет неудачный год, вы сможете неплохо заработать.
Да, у них случались неурожайные годы. С плохой погодой бороться невозможно. Но Пол Бейл всегда предоставлял им кредит. Он верил в идеалы коммуны, хотя и не мог жить вместе с ними. И он знал, что на будущий год обязательно будет новый урожай.
Пастор покачал головой:
– Нет, тут даже нечего обсуждать. Но я желаю тебе удачи, старина. Не сдавайся, ты обязательно найдешь покупателя.
Должно быть, Скелет понимал, что у него мало шансов, но он запаниковал:
– Послушай, Пастор, если хочешь знать правду… мои дела плохи. Ты можешь одолжить мне тысячу долларов? Мне хватит.
Ты хочешь сказать, что на эти деньги ты сможешь под завязку накачаться какой-нибудь дрянью. После чего вновь окажешься в прежнем положении.
– У нас нет денег, – ответил Пастор. – Мы не пользуемся деньгами, разве ты забыл?
На лице у Скелета появилось хитрое выражение.
– Перестань, у вас должны быть наличные.
Неужели ты думаешь, что я тебе о них расскажу?
– Извини, приятель, но я ничем не могу тебе помочь.
Скелет кивнул.
– Плохо дело, друг. У меня серьезные проблемы.
– И не пытайся за моей спиной просить деньги у Звезды. Ответ будет тем же. – Пастор заговорил жестче. – Ты меня слушаешь?
– Конечно, конечно, – ответил Скелет, и в его голосе послышался страх. – Успокойся, Пастор, успокойся.
– А я спокоен, – ответил Пастор.
Весь день Пастор беспокоился из-за Мелани. Она вполне могла передумать и вернуться к мужу или просто испугаться и сбежать на своей машине. Тогда ему конец. Ему никогда не разобраться с данными на дискете Майкла Керкуса, а следовательно, не узнать, в каком месте следует завтра применить сейсмический вибратор.
Однако ближе к вечеру Мелани вернулась, и Пастор почувствовал огромное облегчение. Он рассказал ей об аресте Розы и предупредил, что часть коммунаров винит во всем Мелани и ее броскую манеру одеваться. Она ответила, что возьмет рабочую одежду в бесплатном магазине.
После ужина Пастор зашел в хижину Мелодии и взял у нее гитару.
– Она тебе сейчас не нужна? – вежливо спросил он.
Он никогда бы не сказал: «Могу ли я одолжить твою гитару?» – поскольку все имущество коммуны считалось общим, и гитара в не меньшей степени принадлежала ему, хотя Мелодия сделала ее сама. Впрочем, все спрашивали разрешения.
Пастор сел возле своей хижины вместе с Розой и настроил гитару. Призрак внимательно наблюдал за ними, словно тоже рассчитывал научиться.
– Большинство песен имеют три аккорда, – начал Пастор. – Если ты их знаешь, то сможешь сыграть девять из любых десяти песен.