Момо (илл. Михаэля Энде)
Шрифт:
Рокот мотора постепенно смолк, затерявшись в темноте улиц. Стало тихо.
Но Момо вдруг не захотела больше скрываться. Да, она бежала в надежде спастись от Серых господ и все это время думала только о себе, о собственном одиночестве, о собственном страхе! А тем временем в настоящей-то беде были ее друзья! Кто мог им помочь, как не она? И если осталась хоть малейшая возможность спасти их от Серых господ – она должна попытаться это сделать.
Момо вдруг почувствовала в себе странную перемену. Страх стал настолько сильным, что превратился в свою противоположность. Момо преодолела страх!
Теперь
«Надо немедленно вернуться в старый амфитеатр, – сказала она себе. – Может быть, еще не поздно, может, он еще ждет меня там».
Но легче было решиться на это, нежели сделать. Она не знала, где находится, в каком направлении надо бежать. И побежала наугад.
Она бежала все дальше и дальше, сквозь пустые мертво-тихие улицы. Она даже не слышала собственных шагов, потому что была босая. Каждый раз, заворачивая за угол, она надеялась увидеть хоть что-нибудь знакомое, какой-нибудь ориентир, знать, где она сейчас находится. Но все впустую. И спросить было некого. Единственное живое существо, повстречавшееся ей, – худая грязная собака, рывшаяся в мусорной куче, при ее приближении в испуге убежала.
Наконец Момо оказалась на широкой пустой площади. Ни деревьев, ни фонтана – пустая ровная плоскость. Только по краям на фоне ночного неба высились темные очертания домов.
Момо пошла через площадь. Когда она дошла до середины, где-то рядом пробили башенные часы. Они пробили много раз, очевидно, была уже полночь. Если Серый господин ждет ее в амфитеатре, подумала Момо, она уже не успеет вовремя добраться. Ей придется уйти ни с чем. И другая возможность помочь друзьям, может, больше никогда и не представится!
Момо укусила себя за палец. Что она должна теперь сделать? Она не знала, как быть.
– Я здесь! – что есть силы крикнула она в темноту. Она вовсе не надеялась, что Серый господин ее услышит. Но она ошиблась.
Едва смолк последний удар башенных часов, как во всех улицах, выходивших на пустую площадь, одновременно возник бледный свет. Он стал быстро усиливаться. Момо поняла, что это горят фары множества автомобилей, которые двигались со всех сторон к середине площади. Куда бы Момо ни поворачивалась, всюду навстречу ей двигался ослепительный свет. Момо загородила глаза ладонью. Значит, они пришли!
Момо вовсе не рассчитывала на столь солидную встречу. На какое-то мгновение храбрость покинула ее. А так как ее окружили со всех сторон и бежать было некуда, Момо запряталась, как могла, в свой огромный пиджак.
Потом она вспомнила о Цветах Времени и о великой музыке и сразу же почувствовала себя храброй и сильной.
Машины с тихим урчанием приближались – все ближе и ближе. Наконец они остановились – колесо к колесу, – образовав круг, центром которого была Момо.
И тут Серые господа вышли из машин. Момо не могла разобрать, сколько их, потому что они оставались в темноте за фарами. Но чувствовала, как много на нее направлено взглядов, и взгляды эти не обещали ничего хорошего. Ей стало очень холодно.
Целую вечность никто не произнес ни слова – ни Момо, ни кто-либо из Серых господ.
– Значит, вот она, – послышался вдруг пепельно-серый
В ответ послышался странный шорох, отдаленно напоминавший многоголосое хихиканье.
– Осторожно! – придавленно произнес другой пепельно-серый голос. – Всем нам известно, сколь опасна для нас эта малютка. Но особенно церемониться с ней тоже не надо.
Момо прислушалась.
– Ну, ладно, – откуда-то из темноты за фарами откликнулся первый голос. – Попробуем начистоту.
И опять наступила долгая тишина. Момо почувствовала, что Серые господа боятся сказать ей правду. Видно, это стоило им огромных усилий. Момо почудилось, что она слышит нечто вроде многоголосого покашливания.
Наконец один из них снова начал. Голос раздался с другой стороны, но звучал так же пепельно-серо:
– Итак, будем откровенны. Ты совсем одна, бедное дитя. Твои друзья стали для тебя недосягаемы. Нет больше никого, с кем ты могла бы провести время. Так было нами запланировано. Ты видишь, как мы могучи. Нет никакого смысла сопротивляться. Эти бесконечные одинокие часы – что они теперь для тебя? Проклятье, которое тебя раздавит; груз, который тебя удушит; море, в котором ты утонешь; мука, в которой ты изойдешь. Ты обособлена ото всех людей.
Момо продолжала молча слушать.
– Настанет миг, – продолжал голос, – когда ты этого больше не выдержишь, – завтра, через неделю, через год. Нам-то все равно, мы подождем. Ибо мы знаем, что однажды ты приползешь к нам и скажешь: «Я ко всему готова, только освободите меня от этого груза!..» Или ты уже готова? Тогда скажи.
Момо отрицательно покачала головой.
– Ты отказываешься от нашей помощи? – холодно спросил голос.
Волны холода устремились к Момо со всех сторон, но она лишь стиснула зубы и кивнула.
– Она знает, что такое время, – прошепелявил другой голос.
– Это доказывает, что она действительно была у этого, у Так Называемого, – ответил первый голос, потом спросил: – Знаешь ты Мастера Хора?
Момо кивнула.
– Ты правда была у него? Момо опять кивнула.
– Значит, ты их знаешь – Цветы Времени?
Момо кивнула в третий раз. О, как хорошо она их знала! Эти Цветы!
Опять наступила долгая тишина. И опять раздался новый голос – в другой стороне:
– Ты любишь своих друзей, не так ли?
Момо кивнула.
– И ты рада была бы освободить их из-под нашей власти?
Момо опять кивнула.
– Ты это сможешь, если только захочешь.
Момо плотно закуталась в пиджак: она дрожала от холода.
– Это действительно будет стоить тебе немногого, всего лишь одну малость – и ты их освободишь. Мы поможем тебе, и ты поможешь нам. Это же будет справедливо!
Момо внимательно смотрела в направлении говорившего.
– Мы тоже хотели бы когда-нибудь познакомиться с Мастером Хора. Но мы не знаем, где он живет, понимаешь? Мы только хотели бы, чтобы ты нас к нему проводила. Вот и все. Слушай внимательно, Момо, чтобы ты уверилась, что мы говорим с тобой откровенно и честно: за эту услугу мы вернем тебе твоих друзей, и вы опять будете жить по-старому! Это ведь стоящее предложение!