Мона Лиза Овердрайв

Гибсон Уильям

– Идет, – сказала она после паузы. – Вот что я тебе скажу. – Джекки указала на китаянку в блеклой джинсе, которая сворачивала листы пластика, закрывавшие стальные трубчатые стойки с висевшей одеждой. – Видишь вон там Лин? Она моя знакомая. Выбери что захочешь, а я потом улажу это между ней и Лукасом.

Полчаса спустя он появился из занавешенной одеялом примерочной и надел индо-яванские авиационные очки с зеркальными стеклами. Улыбнулся Джекки.

– Вот это стильно, – возвестил он.

– О да. – Она обмахнулась рукой, как будто поблизости было что-то

горячее, чего нельзя коснуться. – Значит, тебе не понравилась рубашка, которую тебе одолжила Реа?

Бобби опустил глаза на выбранную им черную футболку с квадратной голограммой киберпространственной сетки через всю грудь. Сетка выглядела так натурально, что казалось, ты на полной скорости несешься сквозь матрицу, так быстро, что линии решетки смазываются.

– Ага. Безвкусная дешевка.

– Верно, – отозвалась Джекки, оглядев узкие черные джинсы, тяжелые ботинки и черный кожаный ремень, украшенный двумя рядами пирамидальных хромированных заклепок. – Сдается, теперь ты куда больше похож на графа. Пойдем, Граф, у меня есть для тебя кушетка, сможешь отоспаться наверху у Джаммера.

Заложив большие пальцы в передние карманы черных «ливайсов», Бобби испробовал на Джекки плотоядную улыбку.

– Один, не беспокойся, – добавила танцовщица.

20

Рейс из Орли [24]

Пако повернул «ситроен-дорнье» на Елисейские Поля, вдоль северного берега Сены, потом – мимо центрального рынка Ле-Аль. Марли утонула в ошеломляюще мягком кожаном сиденье, со стежками еще более тонкими, чем на ее брюссельской куртке, и заставила себя не думать ни о чем… полная пустота, отсутствие эмоций. «Будь глазами, – сказала она себе. – Только глазами, чувствуй свое тело, его вес равномерно вдавлен в сиденье скоростью этой кощунственно дорогой машины». Прогудев мимо площади Невинных, где шлюхи торгуются из-за грошей с водителями грузовых ховеров, Пако без малейших усилий вписался в лабиринт узких улочек.

24

«Orly Flight» – песня Нико с ее альбома «Drama of Exile» (1981).

– Почему вы сказали «Не делай этого со мной»? – Он убрал руку с панели управления и поправил каплю передатчика в ухе.

– Зачем вы подслушивали?

– Потому что это моя работа. Я послал туда женщину с параболическим микрофоном. Она поднялась на двадцать второй этаж высотки напротив. Телефон в квартире не работал; иначе мы подключились бы к нему. Наш агент вскрыла пустую квартиру, выходящую на западный фасад здания, и нацелила свой микрофон как раз вовремя, чтобы услышать, как вы говорите: «Не делай этого со мной». И вы были там одна?

– Да.

– Он был мертв?

– Да.

– Тогда почему вы так сказали?

– Не знаю.

– Кто, как вы почувствовали, что-то вам сделал?

– Не знаю. Наверное, Ален.

– Сделал что?

– Умер? Все усложнил? Сами мне скажите.

– Вы –

непростая женщина.

– Выпустите меня.

– Я отвезу вас в квартиру вашей подруги…

– Остановите машину.

– Я отвезу вас…

– Я пойду пешком.

Длинная серебристая машина скользнула к обочине.

– Я позвоню вам в…

– Всего доброго.

– Вы уверены, что не предпочтете какой-нибудь курорт? – спросил мистер Палеологос, худой и элегантный, как богомол, в своем белом льняном жакете. Волосы у него тоже были белые и зачесаны назад с необыкновенным тщанием. – Это не столь дорого и гораздо веселее. Вы очень привлекательная девушка.

– Простите? – рывком отключаясь от созерцания пустой улицы за залитым дождем окном, спросила она. – Что вы сказали?

Его французский был неуклюжим, восторженным и со странно модулированными интонациями.

– Очень симпатичная девушка, – жеманно улыбнулся агент. – Вы не предпочли бы каникулы в кластере «Мед»? Общество людей вашего возраста? Вы еврейка?

– Прошу прощения?

– Еврейка? Да?

– Нет.

– Очень жаль, – сказал он. – У вас скулы определенного типа – как у элегантных молодых евреек. У меня есть чудесная путевка со скидкой. Пятнадцать дней на «Иерусалиме-один», восхитительная обстановка – и всё за ту же цену. Включая аренду скафандра, трехразовое питание и прямой шаттл от тора «Джей-Эй-Эль».

– Аренду скафандра?

– На «Иерусалиме-один» еще не успели полностью нарастить атмосферу, – сказал мистер Палеологос, передвигая стопку распечаток на розовой папиросной бумаге с одного конца письменного стола на другой.

Его контора представляла собой крохотный закуток с голографическими видами Пороса и Макао вдоль стен. Марли выбрала это агентство за его очевидную безвестность и потому, что туда легко было проскользнуть, не выходя из небольшого коммерческого комплекса на ближайшей от квартиры Андреа станции метро.

– Нет, – повторила она, – меня не интересуют курорты. Я хочу поехать вот сюда. – Она постучала пальцем по надписи, сделанной на мятом обороте синей пачки «голуаз».

– Ладно, – буркнул агент, – это, конечно, возможно, но там не значится ни одного отеля. Вы остановитесь у друзей?

– Деловая поездка, – нетерпеливо отрезала Марли. – Мне нужно улететь немедленно.

– Хорошо-хорошо, – примирительно сказал мистер Палеологос, снимая с полки позади стола дешевый маленький терминал, – не могли бы вы назвать мне код вашего кредита?

Порывшись в черной кожаной сумочке, Марли выудила толстую пачку новых иен, которую стянула из сумки Пако, пока тот был занят осмотром квартиры. Банкноты были перетянуты ленточкой из красного прозрачного пластика.

– Я заплачу наличными.

– О боже, – отозвался мистер Палеологос, касаясь верхней банкноты кончиком розового пальца, как будто ожидал, что вся пачка вот-вот растворится в воздухе. – Понимаю. Видите ли, не в моих правилах вести дела таким образом… Но полагаю, что-то можно будет устроить…