Монах
Шрифт:
Анатолий Петрович подсунул необходимые бумаги, начальник подписал. Ливнестоки сварили, осталось стыки соединить.
Беда пришла в середине дня. Наладчики решили опробовать мостовой кран, что был смонтирован неделю назад на подкрановых балках, лежащих на самой верхотуре здания. При общем шуме и лязге, раздававшемся отовсюду, никто не заметил, как колеса мостового крана медленно потащили всю махину по рельсам, имевшим значительный уклон в торец здания. Произошло то, что и должно было произойти; специалисты не смогли остановить кран, и он весьма
В углу, пристроившись на рельсе, положив на рельсы доску для удобства, сваривал стык трубы Володя Куклин, электросварщик из бригады монтажников. Он сидел спиной к идущему крану, и увидеть его движения не мог, тем более, на нем была сварочная маска.
Саша в это время занимался разметкой кронштейнов для радиаторов под огромными проемами окон, и совершенно случайно увидел движущуюся громаду крана, и Володю на рельсах.
Он закричал изо всех сил, но голос его утонул в общем гуле. Он побежал наперерез крану, показывая руками вверх. К Сашиному крику присоединились другие голоса, но их было недостаточно. Колеса крана были уже совсем рядом со сварщиком. В это время кто-то выключил рубильник в щитке, питающем электричеством всю стройку. Но Володе это не помогло, он не поднял маску, не оглянулся, а стал усиленно ударять электродом о трубу. Спасительные секунды для него закончились, и колесо крана вдавило его в упоры…
Все, кто видел эту картину, застыли. Кому-то показалось, что Володя еще живой, но это было не так: парень скончался на месте. Скорая, приехавшая на стройку, констатировала смерть.
Анатолий Петрович бросил все дела и приехал на место происшествия. До конца дня он, Саша и инспектор по технике безопасности разбирали этот трагический случай. Получалось, что всему виной были специалисты наладочного управления. Они согласились с доводами, но бумаги подписывать наотрез отказались.
Андрей Федорович попросил по телефону рассказать о случившемся. Слушал молча, в конце произнес несколько крепких фраз и попросил навестить семью погибшего.
– Мне добраться до города два часа. Может, ты комиссию из профкома отправишь?
– Нет, делай все ты – отрезал начальник. – Много не обещай, похоронить похороним, а дальше – по обстановке.
День закончился далеко за полночь. Анатолий Петрович так устал, что долго не мог заснуть: перед глазами стояло скрюченное, раздавленное тело сварщика, рыдания его жены, обнимающей двух дочерей, еще подростков.
Работа на стройке остановилась часа на два, а потом возобновилась в прежнем темпе, будто ничего и не случилось.
Технический инспектор, расследующий несчастные случаи со смертельным исходом, прибыл на площадку через двое суток. Приехал он с начальником отдела по технике безопасности генподрядного треста. Анатолий Петрович сразу понял – плохой знак. Так и случилось. Осмотрев площадку, еще ни с кем не поговорив, мрачно спросил:
– Ну что, допрыгались?
– Что значит допрыгались?
– Это значит – до смерти, – помолчав, добавил, – зато со знаменем впереди.
И переходящее красное знамя за прошлый квартал приплел. Теперь жди беды, настрой у инспектора нехороший.
– Приказ уже есть? – спросил инспектор.
– Так случай еще не расследован.
– А ты чего ждешь от расследования? Каких выводов? Хочешь чистеньким остаться?
Анатолий Петрович молчал, понимая, что спорить с этим волкодавом – дело бесполезное.
– Труп налицо, работник – ваш, значит, и вина ваша, – подытожил инспектор. – Ищи виновного. Я еще любезность тебе делаю, говоря об этом. Не найдешь – сам назначу.
– Иван Васильевич, мы-то тут при чем? – стараясь говорить спокойно, возразил Анатолий Петрович. Инспектор резко его перебил.
– Понятно. Сколько тебя знаю, ты не меняешься. Ума на грош не добавилось. Так вот, слушай меня. Ответственным за несчастный случай будет ваш работник. Кто именно, твое дело. Если жалко мастера, ответишь сам. Суд решит так, как я напишу, ты это прекрасно знаешь. Из других подразделений виноватых искать не буду, чтобы не парализовать стройку. Материалы о несчастном случае подпишешь через два дня, там же должна быть фамилия виновного. Финтить начнешь, управу найду.
Покрутившись около часа на площадке, инспектор уехал на той же машине, с тем же человеком.
Анатолий Петрович поехал в контору советоваться с начальником.
Рассказав Андрею Федоровичу детали, попросил того позвонить в трест. Может, там есть выход на обком профсоюзов.
– Я, Толя, уже звонил. И в наш трест, и в генподрядный.
– И что?
– Ничего. Они нас решили козлами отпущения сделать. Работник наш, и смерть наша, и случай наш. А найти основание не трудно. Так что пусть отвечает Саша Петров. Он молодой, срок ему дадут условный.
– Ты разве не понимаешь, что этот парнишка не при чем?
– При чем, не при чем… Не тебя же под суд отдавать.
– Меня?
– А больше некого. Или он, или ты. Спасибо скажи, что на нем остановились.
– Кому спасибо?
– Не заводись, вопрос уже решенный.
– Удивляюсь я тебе, Андрей. Вместо того, чтобы драться, ты быстро находишь общий язык с начальством. А то, что парню жизнь испортим, тебе наплевать.
Андрей Федорович молчал. Отвернувшись от Анатолия Петровича, он смотрел в окно. Своей вины в случившемся он не чувствовал. Как бы между прочим сказал:
– Меня на совещание по несчастному случаю не пригласили. Наш управляющий рассказал подробности. Начальник пуско-наладочного заявил: если к ним будут претензии, они работу свернут. И найдут для этого причину. Здесь на них не найдешь управы, подчинение у них московское. Генподрядчик даже слушать ничего не хочет. Остались мы одни. Обещали сильно не давить, но мы должны свою вину признать и не спорить.
– А ты и согласие дал?
– Как будто бы ты поступил по-другому.
– Но нашей вины нет.