Монахи. О выборе и о свободе
Шрифт:
– К вопросу о созидании внутренней жизни: как совмещать это созидание с наличием множества дел и обязанностей, которые непременно обрушиваются на человека в качестве монашеских послушаний?
– Если мы посмотрим на то, как устроена монашеская жизнь в Греции, и прежде всего на Афоне, мы увидим некий отлаженный механизм, похожий на часы. Там люди выполняют послушания как аскетическое упражнение, а не просто как ту деятельность, которая позволяет элементарно выжить. У нас ситуация совершенно иная. У нас область того, что необходимо, – это бездна. Любой человек, который начинает что-то делать в Церкви, варит «кашу из топора». У тебя есть какой-то круг обязанностей, и, как их исполнить, непонятно. Ты должен сам найти средства, придумать
34
Келарь – заведующий монастырским столом, кладовой со съестными припасами и их отпуском на монаcтырскую кухню.
– Возвращаясь к выбору пути: задавались ли вы вопросом, чего от вас хочет Бог?
– Скажу честно – нет, в этой ситуации не задавался. Не потому, что я обычно себе этот вопрос не задаю. Но тогда мне было не до него – вот эта боль, которая постоянно в моем сердце присутствовала, она лишала этот вопрос для меня смысла. Все во мне этой болью и тоской было проникнуто.
Просто первое время работа меня отвлекала от этого желания, но во время затишья какого-то все возвращалось и тоска воскресала. Что за тоска? Тоска по Богу. Ощущение того, что я в какой-то темнице нахожусь. Темница, она ведь может быть красивая и сросшаяся с сердцем человека.
…Однажды мама принесла мне где-то купленную ею книжку про святителя Николая. Оттуда я узнал, что есть в Италии такой город – Бари, где покоятся мощи святителя Николая. Сейчас об этом все, наверное, знают, а тогда – шел 1995 года – знали далеко не все. И так получилось, опять же по стечению обстоятельств, что я через какое-то время поехал в Италию.
В Бари тогда служил архимандрит Марк (Давитти) [35] , итальянец и при этом – священник Русской Православной Церкви. Отец Марк принял меня сначала довольно настороженно, но потом неожиданно – с распростертыми объятиями. Я прожил у него в домике при храме несколько дней.
35
Архимандрит Марк (Давитти) (в миру – Марчелло Давитти; 1938–2013) – старейший клирик Русской Православной Церкви в Италии.
Родился в 1938 году во Флоренции и принадлежал древнему флорентийскому роду. По окончании обучения в Григорианском университете Рима переехал в США, где принял Православие и в 1971 году был рукоположен в сан диакона, а позже – в сан пресвитера, став первым в современности православным священником-итальянцем.
В 1975 году вернулся в Италию. Возглавлял православные приходы в Болонье и Равенне. Во многом именно его трудами созидалась жизнь Русского Православия в Италии. Отец Марк отошел ко Господу 20 августа 2013 года.
Еще в самый первый день, когда он уже успел сменить свою подозрительность на полную доброжелательность и стал поить меня чаем, он спросил: «А ты что, монахом хочешь быть?» – «А как вы это поняли?» – «Я сам не знаю…».
И вот он по этой причине сам стал ежедневно меня водить в базилику к мощам святителя Николая: «Тебе же надо ему помолиться?» И я приходил и каждый день молился только об одном: чтобы по его молитвам Господь дал мне возможность начать монашескую жизнь, преодолев все препятствия – и внутренние, и внешние, которые к этому были.
Потом мы с ним расстались, я приехал в то место, в небольшой городок, где у меня был изначально забронирован номер в гостинице, и провел оставшееся время, практически не выходя из этого номера, читая монашеское правило и прося Бога только о том, чтобы, когда я вернусь, Он для меня вход в эту жизнь открыл. Причем у меня было чувство, как у ребенка, которого все бросили, который всего лишился и который просит о самом для него насущном и необходимом.
А когда я вернулся, оказалось, что все, что было когда-то интересно, что захватывало, потеряло для меня свою привлекательность, перестало захватывать. Была масса дел, в которые я уже «влез», мне приходилось
Надо сказать, что все люди, которые знали о моем желании монашества – а их было немного – все меня отговаривали. Никто не верил, что это было не сиюминутное желание. Даже отец Мелхиседек (Артюхин), очень близкий мне человек, большую роль в моей жизни сыгравший, с которым мы по приезде моем из Бари поехали и на остров Залит, и в Печоры, и тот меня отговаривал.
– Монах и – отговаривал от монашества?
– Человека нельзя никогда к выбору монашества влечь. Более того, я считаю, что его надо даже как бы отталкивать от этого. Потому, что если это действительно любовь сердца, человека ничто от нее не отлучит, ничто не оттолкнет.
Если рассуждать о выборе монашеского пути, мне очень близко то, что говорил на этот счет старец Паисий Святогорец [36] . Что, если в человеке, который хочет принять монашество, девяносто процентов за этот выбор, а десять – против, ни в коем случае нельзя становиться монахом. Потому что эти десять превратятся в девяносто, а девяносто – в десять.
Если, например, приходит молодой человек и говорит: «Я хочу жениться», и ты ему задаешь один единственный вопрос: «Ты любишь эту девушку?», а он говорит: «Не знаю», то такому человеку ни в коем случае нельзя жениться, потому что он не знает, что такое любовь. Пусть он уйдет, подождет, пока это чувство в нем вызреет, постепенно придет к осознанному ответу на этот вопрос. Но жениться ему нельзя. Потому что он сломает жизнь и себе, и этой девушке.
36
Паисий Святогорец (1924–1994) – один из самых уважаемых греческих старцев XX века, старец и монах горы Афон, известный своими духовными наставлениями и подвижнической жизнью. Старца Паисия Святогорца широко почитают и в России.
То же самое с монашеской жизнью.
– Когда я пришел в монастырь, у меня был такой настрой: даже если меня отсюда будут гнать палками, уничтожать, унижать – я никуда отсюда не уйду. Потому что я знаю, к Кому я пришел. Несмотря на все несовершенство внешней формы нашего монашества, оно остается самым прямым, после мученичества, путем к Богу. Но если к мученичеству нельзя прийти своей волей, самостоятельно, то к монашеству – можно.
Есть замечательная книга, которая для меня является неким выражением моего собственного понимания монашества и жизни человека с Богом: книга святителя Григория Нисского «О жизни Моисея-законодателя». Посредством ее я решил для себя самый главный вопрос, укрепился в том понимании жизни человека с Богом, которое уже начало складываться у меня.
Вся жизнь человека должна быть непрестанным следованием за Богом. Самое главное – не по необходимости, а сердцем подчиниться тем путям, которыми тебя ведет Господь. Преподобный Макарий Оптинский говорил об этом по-другому: христианин должен быть как вол, которого ведет его хозяин. Вол не спрашивает о том, почему, зачем, куда его ведут – он просто идет. С одной лишь разницей: скотина очень приблизительно может понять, куда ее ведут, а человек понимает, что его влечет любовь Божия.
– Но вот вопрос: как понять, чего ожидает от тебя Господь?
– Преподобный Варсонофий Великий говорит, что в большей степени человек должен познавать волю Божию из обстоятельств своей жизни.
Для меня главная тайна монашества заключается в следующем. Что происходит, когда человек произносит монашеские обеты? Что он делает особенного, чего не сделал бы в миру? Если человек принимает постриг действительно сознательно, разумно, то он заключает некий завет с Богом: он отдает себя полностью в Его руки. Господь ведет его по жизни, потому что он дал Ему на это полное право. Ведь если человек не дает Богу права на свою жизнь, Господь в нее не вторгается. Он всегда оставляет за человеком свободу, какой бы страшной она ни была. И Господь только тогда начинает делать то, что Он сделать хочет, когда человек не противится этому.