Монарх от Бога
Шрифт:
В эту же ночь приснился Елене сон, будто пришёл утром в их покои отец, взял её за руку и грозно сказал, что не отпускает её в поездку по Македонии. И был он суров, каким она никогда не видела его. Он с силой повёл её из опочивальни, привёл в тёмный подвал и заточил в темницу. Она стала биться ногами в дверь и… проснулась.
На неё в испуге смотрел Багрянородный.
– Что с тобой, славная?
– спросил он.
– Мне приснился странный и страшный сон.
– Ты билась ногами.
– Так и было. Господи, Багрянородный,
– Но что было во сне?
– Отец отвёл меня в темницу и там замкнул. Сказал, что я не поеду в Македонию.
– У него нет на то права. Ты едешь со мной.
– Верно говоришь, что нет. Но если сон вещий? Выходит, с родителями надо в ссору идти. Ты этого хочешь?
– Конечно, нет, - тяжело вздохнув, ответил Божественный.
– Но что же делать? Может, тебе не ехать с нами?
– Ой, Божественный, не будем нагонять на себя страха. Ведь это лишь сон, и пора вставать и собираться в путь.
В покоях императора всё пришло в движение. Утреннюю трапезу приняли, не спускаясь в зал. Слуги вынесли вещи в дорожную колесницу. Пришёл священник Григорий, сказал:
– Божественный, спутники ждут нас на Амастрийской площади.
– Мы тоже готовы в путь. Пойдём, попрощаемся с матушкой.
Константин с Еленой ушли в покои Зои-августы. Григорий остался в покое один. Он рассматривал древнюю греческую вазу из малахита, на которой были изображены шесть фурий и между ними стоящий на коленях Орест, умоляющий Минеру. Григорий так увлёкся древним мифом, что не слышал, как в покои вошёл Лакапин в сопровождении Диодора и турмарха гвардии Стирикта.
– Где Багрянородный?
– спросил Лакапин.
– Они с Еленой ушли к Зое-августе, - ответил Григорий.
Лакапин был озадачен и позвал Григория:
– Идём с нами, святой отец.
Все четверо появились в покоях Зои-августы. Она стояла рядом с сыном и невесткой и о чём-то говорила, когда вошедший первым Лакапин прервал её:
– Прости, пресветлая Зоя-августа, что вошёл в твои покои. На пороге беда, и я вынужден был…
– Что случилось?
– перебила его Зоя-августа.
– Вот скажет он, ответственный за световую связь императорской гвардии, турмарх Стирикт.
– Но Стирикт смотрел на Багрянородного.
– Докладываю императору, Божественный, только что получено световое сообщение с рубежа за Филиппополем. На рассвете болгарское войско подошло к нашим границам.
– И большими силами?
– спросил Багрянородный.
В разговор вмешался Лакапин:
– Об этом лучше знает служитель в секрете Диодор. Он и Сфенкел сегодня ночью вернулись из Болгарии.
– Говори, Диодор, - повелел Багрянородный.
– Мы служили там всё лето, с той поры, как болгары напали на нас в гирле Дуная, - начал рассказ Диодор.
– Тогда уже по воле царя Симеона собиралось войско. К осени полки стали уходить к югу, в сторону наших рубежей. Мы видели, как через
– Великий доместик, что ты на это скажешь?
– спросил император.
– Я надеялся, что сын Симеона Пётр не даст воли отцу воевать с нами. Выходит, что я ошибся. Надо срочно помочь гарнизону Филиппополя продержаться до подхода войска, что стоит на окраинах Ираклия. Нельзя больше допустить, чтобы Симеон подошёл под стены Константинополя. Сегодня мы сильнее Симеона, и он должен знать об этом.
– Это ещё нужно доказать, - заметил Константин.
– Да, - согласился Лакапин.
– Это решается лишь в сечах.
– Я сам поведу войско, - заявил Багрянородный.
– Божественный, твоё время водить войско ещё не пришло. Наберись терпения. Войско поведу я с сыном Христофором.
И вдруг Багрянородный весело засмеялся:
– А ведь славно получается, великий доместик. Мы с Еленой и наши спутники отправляемся в поход вместе с войском. Мы идём до Адрианополя и остаёмся там, будем искать тех, кто помнит и видел моего деда. Ну а ты… ты пойдёшь бить врага.
«Да нет же, нет! Я не допущу тебя и дочь ещё раз до риска жизнью», - крикнул в душе Лакапин, но ответил тихо и убедительно:
– С экспедицией придётся подождать, Божественный. Съездите в Македонию летом или ближе к осени, когда там будут конные скачки. А пока тебе надлежит сидеть на троне в Константинополе.
Багрянородный посмотрел на Елену, на Зою-августу.
– Великий доместик прав: тебе следует быть в столице, - сказала она.
– Нам придётся смириться, Божественный. Но раз уж мы поставили себе задачу, то попросим наших учёных друзей потрудиться в Константинополе, - рассудила Елена.
– Не понимаю, что они тут будут делать?
– Да всё просто. Твой дедушка, поднявшись на трон империи, не забыл своих земляков и, надо думать, многих позвал в Магнавр. Вот и попробуем найти тех, кто жив.
Константин задумался и признался себе, что все трое: мать, тесть, супруга - правы. И обстановка в связи с безрассудством царя Симеона очень опасна для империи, и зимняя поездка малоприятна. Потому нужно принести Симеону Метафрасту и его друзьям извинения и в одной упряжке с Лакапином добывать для империи мир.
Глава четырнадцатая. ПРОВОДЫ ЗОИ-АВГУСТЫ
Константин Багрянородный, как и обещал супруге поискать тех, кто знал его деда, обратился с просьбой к священнику Григорию:
– Ты, святой отец, посети Симеона Метафраста и попроси его моим именем найти в столице современников Василия Македонянина. Пусть он с друзьями соберёт их и придёт с ними в Магнавр.
– Всё понял, Божественный, и сделаю, - ответил Григорий.