Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике

========== ЧАСТЬ I. Эпизод 1 – Гуан-Тант’ер ======

«Путь воина – самый выгодный жизненный путь».

К.Кастанеда.

Холодные глубины космоса уносили вдаль потоки обжигающе ледяных звёзд. Белые и мерцающие, они то приближались, то отдалялись, пролетая мимо окна разрезающего пустоту ман’дака – стандартного судна Охотников. Клан возвращался с ритуальной «Охоты Посвящения» – выжить на ней удалось только одному молодому бойцу. Теперь, когда он приобрёл статус Янг’а, получил свой первый трофей и знак на лбу, гордость смыла последние границы реальности. Разгорячённый и бесконечно довольный собой, яут шествовал по средним ярусам корабля, неся в руках оторванную голову Кайндэ Амедха...

– Он явно напрашивается на неприятности, – раздражённо сказал Моргард, провожая презрительным взглядом сосунка-недоучку,

как он часто называл подобных молодых, только что узнавших, что такое битва.

– Забудь о нём. Молодые слишком зациклены на себе. Ты же знаешь, в бою это оплачивается собственным твеем, – выдержав небольшую паузу, Воин добавил: – Кар’клей сегодня не в духе. Он сильно разозлён, что ему всучили именно этих трёх недоучек. Среди всей касты они оказались самыми неуправляемыми. Сказать по правде, я не удивлён, что Ковеинд и Гералинд были растерзаны в первые минуты. Они не следовали советам и тактике, которым их обучал Гуан-Тант’ер. Ими двигала только жажда самоутверждения и мысли не концентрировались на цели.

– Как они вообще удостоились чести находиться под его командованием?!

– Ты же знаешь, Старейшины проголосовали «за». Он для них был последней надеждой, потому что только у него есть опыт и бесконечный резерв терпения для выбивания дури из таких вот, – Фрадиор-Гоаринд замолчал, не находя подходящих слов.

– Когда я вижу таких идиотов, мне кажется, что мы вырождаемся...

Тишина. В одном из помещений верхних ярусов на различных панелях тихонько попискивали системы управления отсеками. Элдер стоял у большого окна, вглядываясь в бесконечную черноту. Прямо перед кораблём пролетел крупный метеорит, отражаясь в золотых глазах Вожака. Его взгляд излучал силу и мудрость, но также какую-то внутреннюю смуту и тревогу. Его звали Гуан-Тант’ер – Ночной Воин. Это гордое имя он получил от Старейшин, вступая в их элитный и непревзойдённый клан «Древних». Лишь сильнейшие могли рассчитывать на это. Сильнейшие в битве, в руководстве, управлении. Те, кто доказал свою храбрость не просто бесконечным количеством трофеев, но умением быть первым во всём, вести за собою молодых, обучать, направлять, соблюдать мораль. Последний пункт был особенной проблемой, так как большинство молодых яутов считали Законы Чести лишь сводом неких абстрактных правил и только дхи’ки-де – сон на грани смерти, заставлял их иначе смотреть на жизнь.

Раньше Гуан-Тант’ер имел другое имя – Сетг’-ин-Нихкоу’те – Смертоносный Клык. Это имя пришло к нему вместе с первой войной – войной за своё место в жёстком иерархическом обществе. Любое отклонение от нормы приводило к конфликтам с собратьями. Смертоносный Клык родился альбиносом. Кремового оттенка бивни и когти, высокий рост (примерно на голову выше собратьев), валары по пояс, золотые глаза, выражающие ненависть. За весь этот “природный набор” он платился ежедневными стычками. Молодые собратья откровенно презирали его за белую кожу и умение терпеть. Сетг’-ин-Нихкоу’те во всём был “белой вороной” – его взгляды на Путь, на взаимоотношения, науку и межрасовые контакты значительно расходились со взглядами неокроплённых сверстников, зато во многом совпадали с философией опытных Воинов. Не желая больше терпеть такую ошибку природы на планете, один из юнцов бросил ему вызов. Молодые самцы вышли на бой ночью, и именно тогда альбинос впервые почувствовал взгляд Чёрного Воина за спиной.

Исполнившись ярости, Сетг’-ин-Нихкоу’те издал пронзительный клич и, отбросив оружие, ринулся на врага. Дерзкому сопернику просто повезло, что Кровавый вовремя остановил этот беспредел. Разъярённого альбиноса оттащили подальше от места схватки. С бивня свисал кусок мяса – в отличие от остальных воинов, Смертоносный Клык использовал в подобных боях свои мощные жвала, впиваясь ими в плоть врага, стараясь нанести крупные увечья, дабы оставшиеся шрамы напоминали подлецам, кто он такой. За эту привычку альбинос и получил своё первое имя. С тех пор, как он выиграл этот поединок, отношение сородичей резко переменилось. Теперь он чувствовал, что к злобе добавился оттенок ненависти, но доминирующим всё же был страх оказаться растерзанными.

Сетг’-ин-Нихкоу’те стал равноправным конкурентом на иерархической лестнице, и нападки прекратились. В те времена он определил для

себя несколько вещей: его время – ночь, его козырь в бою – неистовство, а у его сверстников нет понятия чести и уважения к Чёрному Воину, зато они есть у Старших. В дальнейшем ему неоднократно приходилось сталкиваться с чувством зависти – Вожаки и Воины Чести часто уделяли ему больше внимания, чем остальным. Он быстро приобрёл статус Янг’а, чуть не пожертвовав на первой Охоте правым нижним бивнем – Королева нанесла сильный удар хвостом. С тех пор на нём видна жирная характерная трещина. Пылкий характер компенсировался внутренней сосредоточенностью, Сетг’-ин-Нихкоу’те уверенно продвигался вверх, сжигаемый жаждой славы и безупречной, чистой Победы. У него уже было многое, о чём мечтали Воины его ранга – неплохое оружие, слава, самки, но однажды всё изменилось...

В ту роковую ночь Смертоносный Клык являлся одним из помощников Мроинда – Вожака судна «Сид-Обринд», державшего курс к родной планете уманов. Их миссией было достать кое-какие сведения относительно очередных опытов над Кайндэ и при необходимости уничтожить образцы. Уманы... Сетг’-ин-Нихкоу’те многое слышал о них. Эта раса славилась своим бесчестием и хитростью. Объединившись, они были способны разгромить целый отряд Хищников, но поодиночке чаще всего не стоили ничего. Молодые яуты откровенно презирали их, считая лёгкой и недостойной добычей, Старейшины, наоборот, относились к людям с предосторожностью. Побывав во многих боях, они знали, какой крови может стоить человеческий трофей. Некоторые уманы удостаивались чести принять участие в Охоте, о них ходили легенды.

Один из Элдеров однажды поведал Сетг’-ину-Нихкоу’те, что в некоторых точках Земли есть люди, которые являются носителями древнейших боевых искусств. Такие уманы – одни из самых достойных соперников на этой планете и их черепа прибавят чести любому воину. Это задело Смертоносного Клыка за его самое слабое место – любопытство. В отличие от других воинов, он всегда был открыт новому. Непознанное цепляло его за живое – технологии, искусство ведения боя, язык. Не только разговорный, но и язык жестов, поведение. При помощи своей прозорливости он умудрился выманить у нескольких Учёных племени аттури разработку нового оружия для кораблей. Конечно же, не обошлось без твея, но это был большой прорыв, так как яуты катастрофически отставали в плане технологий, в отличие от своих бывших братьев по “копью и плазмопушке”. Уманы были разумной расой, которая разительно отличалась от Хищников, как речью, так и традициями, поведением и прочим. Они были другими. Это распаляло интерес альбиноса до предела, он нетерпеливо скрёб когтем большого пальца по рукояти копья. Цель была поставлена чётко – узнать и, при необходимости, – обезвредить. Но у Сетг’-ин-Нихкоу’те были свои планы.

Капсулы приземлились где-то в горах Японии. Отряд опытных Воинов, состоящий из восьми яутов, включая Вожака, растворился в рельефах чужой планеты – результат активации маскировки. Через три-четыре часа на таинственной экспериментальной базе ревела сирена, слышались звуки перестрелки, крики людей и рёв Хищников. Мроинд потерял двоих Воинов, времени на выполнение задания почти не оставалось – вот-вот сюда прибудет подкрепление, Пьод Амедха будут брать количеством. Худшие опасения подтвердились – здесь действительно в очередной раз взращивались нелепые клоны Жёсткого Мяса. Мроинду даже удалось обнаружить пачку документов, касающуюся их самих – Хищников. Он забрал стопку бумаг, чтобы позже изучить её на корабле. Приказав отряду срочно покинуть здание, Вожак ринулся к выходу. На месте сбора недоставало, ни считая убитых, одного Воина. Напряжённо вздохнув, Мроинд отдал приказ:

– Это здание должно быть уничтожено. Идите к кораблю. Двигайтесь, ЖИВО!

Отряд исчез в темноте. Вожак угрюмо посмотрел в зияющий чернотой выход из базы.

– Очень жаль, Сетг’-ин-Нихкоу’те. Ты был достоин уважения.

Резким движением он сорвал бомбу со своей руки, и, активировав устройство, швырнул его в главный вход. Взрыв сотряс горные хребты, заставляя их вершины ходить ходуном. В момент активации главного устройства “ожили” и остальные, прикреплённые Хищниками к внутреннему генератору базы. Всё это действие напоминало собой сильнейшее землетрясение. Мроинд стоял у окна удаляющегося от Земли ман’дака.