Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике

Darkflight

– Курс пролегал мимо планеты Земля. Я заметил взрывы и сразу понял, что началась та самая война, к которой они готовились ещё тогда, когда я звался Сетг’-ином-Нихкоу’те...

Пыл яута мигом испарился. Он слегка опустил голову, задумчиво глядя перед собой и крутя в руке унтар.

– Продолжай, – спокойным, одобряющим тоном сказал Благородный.

– Тогда они проводили эксперименты над Кайндэ Амедха. Сейчас, войдя в атмосферу Уман-эмпа я увидел результаты этих экспериментов.

Зал замер. Изредка слышалось напряжённое пощёлкивание собравшихся Элдеров.

–

Пьод Амедха используют Жёсткое Мясо как оружие, свой народ – как носителя, – прорычал Гуан-Тант’ер. Несколько Старейшин, сконфузившись, отвернулись. – Я предполагаю, что основная часть Жёсткого Мяса – это искусственные клоны. Слишком много особей на поле боя. Уничтоженная часть тут же замещается новой. Для инкубации такого количества Кайндэ нужно слишком много времени и ресурсов.

– Мы должны отправить отряд опытных Воинов и остановить этот беспредел. Жёсткое Мясо выйдет из-под контроля, начав беспорядочно плодиться, пока не уничтожит одно из лучших Охотничьих угодий, – сказал Беглинд.

– И уманов, достойную дичь... – тихо добавил Ночной Воин, задумчиво глядя на Сид’минда.

– Совету необходимо время для принятия окончательного решения, но, исходя из сложившейся ситуации, действовать нужно незамедлительно, – заявил Рот’ам’олинд. – Я предлагаю... исключить Гуан-Тант’ра из клана «Древних».

Вокруг послышалось возбуждённое рычание. Многие были в замешательстве, некоторые уверенно присоединялись к вердикту. Потаклинд напряжённо всматривался в лица сородичей. Он знал, его голос будет решающим, но, если большинство поддержат Величественного, ему придётся дать оппонентам добро.

– Каковы аргументы, позволяющие выносить столь суровый вердикт? – строго спросил Благородный.

Один за другим со своих мест начали подниматься Старейшины...

– Нарушение Кодекса, повлёкшее смерть опытного Воина!

– Неправильное поведение в фраи фал!

– Разрешение Младшим охотиться на планете берсеркеров!

– Янг’а убил твейлан’да-конд! Они могут найти его и легко лишить жизни!

– Гуан-Тант’ер оставил в живых твейлан’да-конд! – громогласно рявкнул Битт.

– Приближение к опасной точке планеты с вымотанным молодняком на борту!

– КИ’КТЕ! – грозно рявкнул Сид’минд, понимая, что этим обвинениям не будет конца и края. – В пользу Одам-ан’де могу сказать, что, благодаря ему, мы теперь в курсе ситуации касательно «Секвеллы» и Уман-эмпа.

– Касательно Уман-эмпа мы узнали бы в ближайшее время от Блер’гиоринда, – съязвил Калан.

– Блер’гиоринд мёртв, – холодным, железным голосом объявил Вожак.

Он, не отрываясь, смотрел куда-то в пол, сдерживая клокочущую в груди ярость. Дыхание заметно участилось, но альбинос обязан был держать себя в руках.

Двадцать секунд тишины прервались вынесением приговора:

– Гуан-Тант’ер, по вышеназванным аргументам, ты обвиняешься в многократном нарушении Кодекса, но, учитывая факты твоей неоценимой помощи и преданности Охоте, клану и Кетану, я не позволю понизить тебя в ранге. Твой дар, как Учителя, когда-то оценил сам Волве, поэтому... Ты изгоняешься из клана «Древних»

и покидаешь Совет, но за тобой остаются все права, как Вождя клана «Чёрного Зверя». С этого момента ты не имеешь права влиять на решения Совета и становишься стандартным Вожаком. Приговор тебе понятен?

Ночной Воин поднял золотые глаза и, прожигая ими Благородного, твёрдо ответил:

– Да.

– Всех устраивает такой расклад? – уже буквально срываясь на рёв, грозно спросил Сид’минд.

Старейшины переглянулись. Битт уже что-то хотел возразить, но Рот’ам’олинд резко прервал его:

– Всех.

– Хорошо. В таком случае Гуан-Тант’ер, покинь Сендар, вопрос насчёт Уман-эмпа будет решаться уже без тебя, – стараясь скрыть нотку сожаления, сказал Благородный.

Одам-ан’де встал, одаривая бывших коллег злобным взглядом и удалился из зала, оставляя в атмосфере едкий осадок презрения. Шествуя мимо колонн по огромному коридору с высочайшим потолком, он ненавистно сорвал с себя красную мантию и швырнул в тёмный угол.

– Ненавижу эту планету, – чуть слышно прошипел альбинос, подходя к долгожданному выходу.

На улице его ждали помощник и ученик. Увидев Фатора, Вожак немного удивился.

– Как прошло? – спокойным голосом спросил Бессмертный.

– Рйет! – выругался в ответ Вожак, не сводя глаз с ученика. – Что ты тут делаешь?!

– Жду своего Кар’клейя, – невозмутимо ответил Фатор.

– Откуда такая собачья преданность?! – раздражённо вопросил Гуан-Тант’ер.

Молодой яут некоторое время не знал, что ответить. Со стороны, он действительно странно себя вёл: собратья уже давно использовали драгоценное короткое время отдыха по назначению, тогда как Ветер пребывал в ожидании своего Вожака, чувствуя, что за стенами Сендара решается его судьба. Он ждал вместе с опытным Воином Чести, который в любой момент имел право сесть в свой личный корабль и улететь на Охоту куда ему вздумается, но почему-то никогда, по крайней мере при Фаторе, этим правом не пользовался.

– Просто... уважение. Что они сказали тебе?

Странное поведение ученика улыбнуло Ночного Воина. Он вспомнил себя, вечно сопровождающего Волве, куда бы тот ни шёл. Альбиносу была интересна любая информация, а Вожак без устали рассказывал ему о нравах уманов, пока, наконец, не гаркал, обзывая “привязчивым хвостом”.

– Ничего хорошего, Фатор. Иди лучше, отдохни. Сегодня мы отбываем.

– Куда? – не меняющимся ровным тоном поинтересовался Бессмертный.

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, – буркнул в ответ альбинос.

Фрадиор-Гоаринд понял, что всё совсем плохо. Вывести Вожака из равновесия могли лишь очень дурные события. Неожиданно в дверях Сендара показался Великий Сид’минд. На его правой руке, согнутой в локте и прижатой к телу, висела мантия Ночного Воина.

– Гуан-Тант’ер, мне нужно с тобой поговорить.

Альбинос нахмурился, отправившись навстречу Старейшине. Пророк жестом указал в сторону покоящихся на посадочной площадке кораблей, и они молча двинулись туда.

Фрадиор-Гоаринд с Фатором переглянулись.